Джеймс Твайман - Эмиссары любви. Новые Дети говорят с миром

— Конечно, хочу. Показывай, как их увидеть, эти экраны?

— Тогда выставь палец вот таким вот образом, — сказал он, приставляя свой левый указательный палец к моему. Я вытянул свой, и мы коснулись указательными пальцами. Только и всего.

— Вот так, — сказал он, глядя мне прямо в глаза, со счастливой улыбкой, все так же сиявшей на его лице.

— И я теперь смогу видеть экраны, как и ты?

— Ну… вроде бы. Я никогда никого прежде не подключал, так что давай подождем и посмотрим, сработает или нет.

Забыв на мгновение, что передо мной ребенок, я требовательным тоном переспросил:

— Но как, как я узнаю, что сработало? Все получится само собой или мне со своей стороны тоже нужно что-то сделать?

— Я же сказал, посмотрим, — повторил он. — Обычно у взрослых не получается, но мало ли что. Не могу сказать наверняка… Сеть очень большая и может включать самых разных людей.

— Расскажи мне побольше об этой Сети, — уже просительным тоном обратился к нему я. Но, прежде чем он смог ответить, одна из приглашенных схватила меня за руку и засыпала такими вопросами, словно и не об этом я говорил весь вечер.

— …Так скажите мне еще раз… — возбужденно тараторила она, нисколько не смущаясь тем, что я говорил с Марко, и не просто говорил, а был явно поглощен беседой. Я, как мог, постарался справиться с раздражением и повернулся к ней, приглашая продолжить вопрос. — Словом, вот вы встретили Эмиссаров в горах Боснии… — И дальше в том же духе.

Мы проговорили с ней несколько минут, затем я оглянулся, стараясь отыскать Марко среди тех, кто еще оставался в комнате. Но в гостиной его уже не было. Я заглянул в кухню — Марко не было и там. Я решил стать в дверях и ждать, прикидывая в уме, не ушел ли он искать родителей. Мне, признаться, и самому хотелось на них взглянуть. Что за люди они, эти родители Марко? И знают ли они сами, насколько он необычен? Словно часовой, я неотлучно стоял у дверей, успев раскланяться и пожать руку всем, кто покидал дом, но Марко так и не появился. Похоже, он тихонько вышел, пока я разговаривал с той теткой, а теперь остается только догадываться, кто он такой и где его можно найти.

Вскоре и мы с Шерон простились с хозяевами и поехали в наш отель. Шерон вела машину, а я сидел рядом, не говоря ни слова, будто умом пытаясь понять, что произошло с моей душой. А что такого, на самом деле, произошло? Просто психологический трюк-да, впечатляет, но не более того. Он коснулся моего пальца, и ничего не случилось, ровным счетом ничего. Ну а чего же, собственно, я ожидал? Этот вопрос просто поставил меня в тупик. Можно ожидать результата действия, когда знаешь, что сделал, а что он сделал — да и сделал ли что-то вообще? Пожалуй, сказал я себе, лучше до поры до времени отложить все происшедшее в папочку «Мои знакомые/Необычные дети» и не жечь понапрасну нервы. Если случится встретиться с Марко еще раз, расспрошу его подробнее. Если нет… что ж, нет так нет.

Шерон тем временем, не подозревая о терзавших меня сомнениях, продолжала вести нашу машину по 101-му шоссе домой.

— Послушай, — наконец нарушил молчание я, — тебе случайно не удалось переброситься словом с тем мальчишкой, что сидел в первом ряду? Марко его зовут… знаешь, у меня до сих пор из головы не идет наш с ним разговор…

Ее ответ до сих пор звучит у меня в ушах, словно отзвук далекого эхо, который, похоже, никогда не сотрется из памяти.

— Мальчик? Что-то я не припоминаю никакого мальчика в первом ряду. Там вообще не было детей, можешь мне поверить. Я все время была у входа, никуда не отлучалась и лично поздоровалась с каждым, кто пришел.

То есть как это не было? — переспросил я. От неожиданности мой вопрос прозвучал как-то резковато. — Ясное дело, что был… мы даже с ним смогли побеседовать, минут десять, если не больше. И знаешь, он много чего мне сказал интересного… как минимум, интересного. А потом еще коснулся меня… ты и в самом деле уверена, что за весь вечер в комнате не появлялся мальчик лет десяти, ни до, ни после перерыва?

— Народу было от силы человек пятьдесят, так что если бы среди них был мальчик, в первом ряду или не в первом, я бы его смогла заметить. Даже не знаю, где ты там его высмотрел?…

До самого отеля я не проронил ни слова. Шерон его не видела. Но как такое могло быть? Ведь я его не просто видел, мы разговаривали какое-то время… да еще стоя посреди гостиной. Несомненно, кто-то запомнил и его самого, и как мы с ним разговаривали.

Но никто ничего такого не помнил. На следующий день я спросил как минимум у троих человек, помнят ли они, как я разговаривал с мальчиком на вчерашнем собрании, но в ответ всякий раз слышал одно и то же. «По-моему, там вообще не было никаких детей». Но он был, был там! — продолжал убеждать себя я. Пусть даже если я единственный, кто видел его.