Джеймс Твайман - Эмиссары любви. Новые Дети говорят с миром

«Неформальный вечер» — полностью ее задумка, и таких вечеров-бесед у нас было уже забито в графике выступлений примерно пять из двадцати пяти на этот месяц. Какой смысл, утверждала она, оставлять пустой вечер для отдыха, когда вокруг столько людей, горевших желанием пригласить в свой дом сорок-пятьдесят человек для беседы. Что касается меня, то я тоже был рад возможности немного сбросить напряжение и выступить в спокойной, действительно домашней атмосфере, вместо того чтобы полдня беспокоиться, как идет настройка концертной аппаратуры и хорошо ли продаются билеты. А так… комната как комната, собирается народ, который просто пришел что-то послушать и при случае чему-то научиться. Словом, идея была отличная, ничего не скажешь, но к тому времени, когда мы оказались в Сан-Франциско, я чувствовал, что мне необходим настоящий отдых.

Но о чем-то подобном нечего было даже мечтать. Планы Шерон охватывали весь район Залива, а «неформальный вечер» ожидался под занавес всего этого насыщенного воскресного дня. Утром я пел на службе в Окленде, в Церкви Христианской Науки, и это выступление перед афроамериканским по преимуществу приходом дало мощный энергетический заряд на весь день. Далее следовало ток-шоу на местной радиостанции — еще час мы проговорили с Джудит Конрад, ведущей этого шоу. Оба этих мероприятия были безукоризненно организованы и прошли на высокой волне — однако ближе к вечеру мне скорее хотелось прилечь и отдохнуть, чем беседовать еще с кем-то.

Мы прибыли в Сосалито примерно в шесть сорок пять вечера, за пятнадцать минут до начала нашей встречи. У меня уже вошло в привычку побыть несколько минут в одиночестве перед тем, как выходить к людям. Во-первых, нужно собраться и настроиться как следует. Но самое главное, нужно время подумать, о чем именно я поведу разговор. Правда, это относится главным образом к крупным мероприятиям наподобие этих «неформальных вечеров» Шерон, поскольку у меня, вообще-то, нет такой привычки — наперед загадывать, как и о чем я буду говорить.

На собственном опыте я уже не раз убеждался — чем меньше планируешь, тем лучше все выходит. Мне сложно сказать, почему все так получается, но «чем меньше меня» будет во всем этом, тем больше мудрости окажется на выходе. То есть, я не хочу сказать, что служу своего рода медиумом (разве что только в самом высшем смысле этого слова), но, с другой стороны, кто я такой, чтобы решать наперед, что ей захочется услышать, моей аудитории? Так что лучше позволить, чтобы все шло своим ходом, чем пытаться вырулить все в заранее назначенном направлении.

Я прогуливался взад-вперед по улице, неподалеку от дома, с безопасного расстояния наблюдая, как начинают подтягиваться машины. Всем хороша эта идея Шерон с вечерами на дому, кроме одного — обычный дом просто не рассчитан на то, чтобы устраивать в нем подобное многолюдное собрание. Например, пробраться в комнату, отведенную под раздевалку, всегда оказывается очень непросто. Остается только тихонечко сидеть в спальне какого-нибудь девятилетнего мальчика и медитировать, пока собирается народ, — или же выйти на такую вот прогулку. Мне всегда становится как-то не по себе, когда детей, не спрашивая, хотят они того или нет, выдворяют из их же комнаты, чтобы освободить место для меня. Так что, как правило, я выбираю прогулку по кварталу.

В этот раз устроителями вечера были мои давние знакомые Уилл и Грейс. За последние два года они уже не раз спонсировали мои концерты и творческие мастерские в районе Залива, так что можно было не сомневаться, что о сегодняшнем вечере уже известно всей округе… впрочем, зови не зови, все равно народу, как правило, набирается полон дом. К тому времени когда я решил, что пора возвращаться, в гостиной яблоку негде было упасть, так что я едва протиснулся к моему месту перед аудиторией. Шерон уже успела занять свое место у двери, вся в своих организаторских заботах — сверяться со списком гостей, рассаживать пришедших и так далее. Увидев меня, она кивнула, давая понять, что берет на себя тылы, если в двери начнут рваться опоздавшие.

Ну а я устроился на полу, в гостиной дома, принадлежавшего кому-то, с кем мы никогда прежде не встречались, лицом к лицу с пятьюдесятью или около того людей, и наш вечер начался. Теперь уже и не вспомнишь, о чем именно тогда я говорил, да это и не так, в общем-то, важно. Мне больше запомнилось, как в высокое венецианское окно за моей спиной лился свет восходящей луны и лица гостей светились каким-то эфирным, поистине неземным светом. И, конечно, мне запомнилось мое чувство, когда я видел перед собой эти сиявшие глаза и открытые лица, и понимание, что мы собрались здесь ради какого-то важного урока, хотя никто из нас не знал пока, какого именно. Словом, получился один из тех редких вечеров, когда словно сама собой замыкается цепь, и энергетический контакт, установившийся между нами, был просто потрясающим.