Neko - 99 признаков женщин, с которыми знакомиться не следует

Вплотную занимаясь этой темой, нетрудно заметить отсутствие какого-то очень важного, существенного звена, соединяющего нашу волю, наше стремление взять настоящий крест, — и благодать. В Евангелии указаний на это звено нет; отсутствует оно и в учении святых Отцов Церкви. Тем не менее, способ объединить духовную и волевую, деятельную составляющую христианства существует.

Обратим внимание на содержание самой последней молитвы Иисуса Христа, только что завершившего Тайную Вечерю и с минуты на минуту должного быть 'повязанным' римскими 'мусорами'. Молитва была длинная — целая евангельская глава. И заканчивается она следующими словами: 'Не о них же (Его учениках — К.Б.) только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едины, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня. .' (Ин., 17, 20 — 24). Обратите внимание: каждым предложением Иисус повторяет одно и то же прошение. Нельзя, чтобы случайно! Кстати, в греческом оригинале вместо 'славы' идёт 'догзан', что означает не только 'славу', но ещё и 'мнение, представление'.

Собственно, текст этой молитвы не фигурирует в других Евангелиях, но это нормально, так как Иисус 'взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна' (Мк., 14, 33). Из всех евангелистов лишь Иоанн был с Христом на Елеонской горе, и натурально, только он доносит до нас полный текст молитвы. А Марк, приводя эти имена, наверняка завидует, что его не взяли. Как пить дать. В данном случае точность является не 'вежливостью королей', но свидетельством, скорее даже намёком на подспудное отношение самого Марка к событию. Как видим, уже среди учеников Христа появляются зависть и разделение.

Иисус молился о том, чтобы первые христиане составляли единое социальное целое. Тем недостающим звеном, которое должно было соединить нашу волю и духовность — было наше сознание и связанный с ним механизм социального наследования. Грубо говоря, в целом обществе изначально должна была воссоздаться такая атмосфера, которая бы ориентировала человека на духовный подвиг, на некую совместную деятельность с другими христианами и со Христом, а не на пошлое потребление. Люди должны были с молоком матери впитать идею, что они составляют между собою одно неразделимое целое; она должна была стать их базовым инстинктом, 'пятым элементом' человеческого бытия:

'. . дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы — тело Христово, а порознь — члены' — пишет апостол Павел (1 Кор., 12, 24 — 27).

Итак, внутреннее, сущностное, глубинное единство первой христианской 'партийной ячейки' и должно было обеспечить 'приток новых кадров'. Эта христианская 'стволовая клеточка' должна была оказаться точкой роста, из которой развилась бы целостная, органическая, единая система завтрашнего дня — всё христианское человечество. Но первые христиане своими бесконечными склоками, амбициями да выяснениями, лишь оттолкнули большинство иноверных. Самое же поганое, что своей грубой и неумелой пропагандой они оттолкнули от себя и большую часть иудеев.

Христианство — оно прямо как социализм. Знающие люди говорили, что невозможно построить социализм в одной, отдельно взятой стране. Типа конкуренция со стороны мощного западного производителя не позволит. Точно так же и культивирование подлинного, органично присущего, христианского отношения к другому человеку возможно только тогда, когда оно принято у всех окружающих. Конечно, и у одного человека можно попробовать это отношение развить — титаническим, волевым усилием. Но в этом случае всё неизбежно окончится провалом (если, конечно, наш 'подопытный' — не святой).

Но не могут же все люди жить подвигом! Это утопия. Есть ещё и наши милые женщины, и те из мужиков, что пошли бы за ними в своей любви как к сексу, так и к богатству, сытости и уверенности в завтрашнем дне. . Таким образом, мы можем приблизительно представить ход 'правильного' исторического развития: в обществе (ещё том, древнем) возникли бы две социально-экономические силы — всем известная, рыночная, и другая, с вне-экономическими, духовными механизмами регуляции. И результирующая этих двух векторов и предопределила бы всё дальнейшее развитие социума. В конкуренции с потребительскими ценностями сообщество христиан всё более крепло бы, становясь всё дружнее и всё привлекательнее. К ним бы присоединялись всё новые люди. Как любят писать в Инете, 'будь проще, и все к тебе потянутся'.