Сергей Кондулуков - 90 тысяч лет до нашей эры

После этого случая Нам-Ур ещё больше зауважал мамонтов.

"Огромные лохматые горы - добрые, - думал он, смотря на могучего Ву, медленно уходящего в свою хижину, - а в чёрных носорогов, наверное, вселился злой дух, вот почему они стали такими злыми.

Приближалась осень. Длинные лучи, уходящего на зиму, солнца уже не согревали землю, и по утрам маленькие лужицы, зеркальцами блестевшие по всей необъятной поверхности степи, покрывались корочкой тоненького льда. С тревогой смотрел Нам-Ур на них.

Пищи в этой холодной степи хватало. И хотя и олени, и мамонты и даже свирепые драчливые носороги ушли подальше от людей всё же они находились недалеко от их жилища.

Обычно, помолившись добрым духам, Нам-Ур отправлялся на охоту, едва только могучий Ву выходил из своей хижины, а когда он был ещё высоко на небе, он вместе с верным Блумом и другими охотниками с весёлыми гортанными криками возвращался домой. Каждый из них нёс большой кусок оленьего мяса.

Деревьев в этой степи было очень мало, а если они и попадались, то были какие-то маленькие и изогнутые.

Поэтому, убив оленя, охотники тут же разделывали их каменными ножами. Голову оленя они, съев его вкусный мозг, обычно оставляли в степи. И теперь они, отделённые от туловища, большерогие, пустыми немигающими глазами глядели в холодное серое небо. Откуда-то прилетали большие чёрные вороны и выклёвывали им глаза.

Из маленьких искривлённых деревьев Нам-Ур с остальными охотниками с превеликим трудом сделал каркас небольшой хижины и покрыл его оленьями шкурами. Хижина была небольшой и люди племени с сожалением вспоминали о просторной пещере оставлённой ими.

Тревожные морщины избороздили покатый лоб Нам-Ура.

"Племя больше не выдержит такого перехода, - думал он, по вечерам, смотря на могучего Ву медленно уходящего в свою хижину, - без хорошей тёплой хижины племя не выживет, когда с неба полетят белые холодные мухи. Они сожрут людей племени".

Так ничего и не придумав, Нам-Ур с горьким вздохом ложился спать.

Олени, скоро поняв, что люди ещё большие звери, чем злые степные волки, от волков ещё можно было спастись в быстром и неутомимом беге, от этих же страшных двуногих зверей почти никогда,

стали более осторожными и теперь не подпускали охотников на расстояние броска копья.

Завидев этих страшных двуногих зверей, вожак стада, зорко смотрящий по сторонам, пока стадо поедает нежные листочки и сочную траву, издавал громкий и резкий крик, и тогда стадо, словно подхваченное быстрым ветром стремительно разбегалось от охотников.

Некоторое время помогали бола. Не видя в руках, приближающихся людей этих страшных деревянных палок, несущих с собой смерть, олени подпускали охотников достаточно близко.

Но очень скоро олени поняли, что бола в руках этих двуногих зверей оружие ещё более страшное, чем деревянные палки.

Однажды Нам-Ур, когда могучий Ву только ещё выходил из своей хижины, отправился вместе с остальными мужчинами племени на охоту.

Но сколько они не старались, ни один олень так и не подпустил их на расстояние достаточное для метания копья или броска бола. Завидев людей, олени не спеша, перебегали на новое место.

Так целый день длилась эта безуспешная охота. Выручил только верный Блум.

Бола брошенное его сильной и меткой рукой обвилось вокруг передних ног оленя. Он упал, и охотники радостно закричали. Но видно сильно горел огонь жизни в груди оленя.

Громко замычав, олень медленно поднялся и со спутанными ногами медленно поскакал.

Охотники так бы и не догнали большерогого красавца, уж очень быстро он бежал.

Но путь ему преградило большое болото.

В сумерках, не заметив коварной воды, олень со всего размаха вбежал в неё.

Не заметили её и охотники.

Блум первый забежал в коварную воду и стал медленно погружаться в бездонную пучину.

Нам-Ур! Помоги! стал кричать и звать на помощь Блум.

Сильная рука Нам-Ура вытащила его из болота.

Но, выйдя из болота весь грязный и мокрый Блум к большому удивлению Нам-Ура захватив большой каменный нож, снова кинулся в болото.

-В голову Блума залетели злые духи, - изумлённый сказал он.

-Дети племени хотят есть, - ответил Блум, рассекая ещё живую плоть оленя тяжёлым каменным ножом.

От невыносимой боли олень громко мычал, а серо-зелёная жижа, в которую он медленно погружался, постепенно окрашивалась в ржаво-бурый цвет.

Но вот бездонная глубина болота как-то тяжело вздохнула, на миг, где только что находился олень, образовалась огромная воронка.