Лин Коуэн - Мазохизм - Юнгианский взгляд

Понятие «мазохизм», как и феномен, который оно определяет, испытывает по отношению к себе постоянные проявления насилия — назойливой, парадоксальной несправедливости. Это понятие перегружено, оно вызывает слишком много ассоциаций и обладает множеством коннотаций. И вместе с тем у него их слишком мало. В том виде, как мы его употребляем, оно — лишь одностороннее отражение нашего опыта и переживания, его негативной и нездоровой части. Но именно потому, что это слово так нагружено эмоциями, аффектами, образами и историей, нам никак не удается с ним расстаться. Изменив его, мы потеряем весомую часть его содержания и патологического смысла — ощущение слабости, подчиненности и стыда, которое оно подразумевает. Это слово чрезвычайно нагружено, и оно должно нести на себе это бремя.

По своей сути мазохизм — понятие психологическое. Это все равно, что сказать: в своей основе мазохизм метафоричен — или: мазохизм основан на принципе сходства. В последние несколько сотен лет мазохизм изучали как сексуальное отклонение или извращение, как некую структуру невротической личности («моральный мазохизм») или же как особую составляющую некоторых разновидностей религиозного переживания. Но все, что мы называем сексуальным мазохизмом, моральным мазохизмом, религиозным мазохизмом, — это метафоры, через которые психика сообщает о своих страданиях и своей страсти. Они представляют собой некие скрытые «сосуды», «кулисы» или контексты, позволяющие осознать психологию мазохизма.

Единственного однозначного понимания мазохизма просто не существует, даже если мы переживаем его индивидуально и в особых случаях. Как метафора мазохизм не поддается никакому строгому определению; как психологическое переживание он парадоксален по своей сути. Каждый психический образ неоднозначен по содержанию и амбивалентен в своей ценности: как архетипический феномен мазохизм — один из способов восприятия глубины психической жизни. Уходя своими корнями в воображение, он выражается в метафорах, в сходстве способов души любить и страдать.

Насколько нам известно, людей всегда пленяло и подавляло свое и чужое страдание. На протяжении многих веков одновременное переживание страданий и удовольствия понимали совершенно не в том контексте, который в более позднее время был связан с психологией, — в контексте мифа, алхимии, романтической любви и религии. И только в 1876 г. Рихард фон Краффт-Эбинг, опубликовав «Psychopathia Sexualis», ввел понятие «мазохизм». Получив определение и оказавшись под рубрикой «Общая патология», этот термин изменился, и мазохизм стал рассматриваться в новом контексте — научной медицинской психологии.

Краффт-Эбинг рассматривал мазохизм как фундаментальный сексуальный феномен, считая сексуальный инстинкт отправной точкой анатомии его психологии. Вот его определение мазохизма:

Под мазохизмом я понимаю особое извращение в сексуальной жизни, когда подверженный ему индивид в своих сексуальных чувствах и мыслях находится во власти идеи полного и безусловного подчинения воле другого человека противоположного пола, которого он считает своим хозяином или хозяйкой и который подвергает его унижениям и насилию. Эта идея окрашена чувством похоти; мазохист живет в своих фантазиях, создавая подобные ситуации и часто пытаясь их осуществить. Из-за этого сексуального извращения его сексуальный инстинкт часто оказывается менее чувствительным по отношению к природной привлекательности противоположного пола — т. е. у мазохиста фактически теряется способность к нормальной половой жизни, и он превращается в психологического импотента.

Согласно Краффту-Эбингу, отличительной чертой мазохизма является подчинение другому человеку; эта идея управляет сексуальной фантазией мазохиста. Автор идет еще дальше, утверждая, что мазохизм — это патологическое развитие особых фемининных психических черт, «отличительных признаков»: «страдания, подчинения воле других и силе»; и в конечном счете мазохизм — «врожденное половое извращение» и «врожденная аномалия», вызванная «психологической импотенцией» и вызывающая ее. Так пришли к тому, что «мазохизм» стал обозначать психопатологию сексуальности. Поэтому мы перестали находить смысл в «мазохистском» переживании душевных страданий и слышать его внутреннюю метафоричную речь.

Избегая буквального прочтения метафор Крафта-Эбинга и прислушиваясь к ним, мы можем услышать голос психики, т. е. logos («логику», «смысл» и «речь») мазохизма в области психосексуальности («образы сексуальности»). Мы будем снова и снова с наслаждением и болью возвращаться к понятиям «извращение», «секс», «подчинение», «унижение», «чувство похоти» и «психологическая импотенция», стараясь услышать в них метафорический резонанс, пытаясь углубить их смысл, восстанавливая их многозначное и многомерное образное представление.