Леонид Гримак - Гипноз и преступность

Однако история признания наукой биофизического явления, о котором Месмер впервые громогласно возвестил и за признание которого страстно боролся, продолжалась и после его ухода из жизни.

Для криминологии небезынтересен тот период научной дискуссии, который ознаменовался борьбой различных, прямо противоположных взглядов на природу гипноза. Дело в том, что хотя давнишний научный спор вроде бы утих и определенная конформистская точка зрения уверенно возобладала, но до сих пор, словно искры из затухающего костра, нет-нет да и разгорятся в науке дискуссии на прежнюю тему: опасен ли гипноз? Чувствуется, что и победившие в споре сторонники мнения о полной безвредности гипноза не всегда уверены до конца в своей правоте.

Начало этого спора связано с новой волной повышенного интереса к гипнозу, возникшей более семидесяти лет спустя после смерти Месмера. События развивались следующим образом. Как уже отмечалось, ведущие медицинские учреждения Франции во главе с Академией наук осудили "животный магнетизм" и тем самым затормозили научные поиски в этом направлении на многие годы. Между тем в Великобритании усилиями Д. Брэда работы в области гипноза получили новое развитие. Брэд отверг теорию флюидов и обосновал "психоневрофизиологические" механизмы гипноза. По его мнению, гипнотизер подобен механику, который лишь приводит в действие психофизиологические силы, имеющиеся в самом организме человека.

Интересно, что хирург из французского города Бордо, ознакомившись с работами Брэда, стал применять гипноз для анестезии при операциях. Он поделился опытом со знаменитым Полем Брока, который также провел в госпитале Неккера хирургическую операцию под гипноанестезией и сделал 5 декабря 1859 г. соответствующий доклад в Академии наук.

Об этих фактах мы сообщаем здесь в связи с тем, что некоторые нынешние популяризаторы гипноза пытаются сегодня присвоить приоритет в использовании его в качестве обезболивающего средства в хирургии.

Во Франции работами Брэда заинтересовался начинающий сельский врач А. Льебо. Он начал сам экспериментировать с гипнозом. Его успехи в этой области и последующие публикации принесли ему популярность. В 1882 г. эти эксперименты привлекли внимание Г. Бернгейма, профессора медицинского факультета университета в г. Нанси. Бернгейм проникся убеждением в их ценности и начал заниматься гипнозом. Опытный клиницист, одаренный аналитическим складом ума, он объединил вокруг себя энтузиастов и провел несколько крупных исследований в этой области, став основателем так называемой Нансийской школы гипноза. В числе его горячих сторонников оказался и профессор медицинского факультета физиолог Бони. С помощью существовавших в то время методов объективной регистрации физиологических функций (частоты пульса, дыхания и пр.) ему удалось показать, что внушением в гипнозе можно целенаправленно изменять течение ряда физиологических процессов в организме.

Как и многие другие исследователи, занимающиеся гипнозом с позиций подлинной науки, Бони видел, какое большое значение имеет работа в этой области для правильного толкования явлений, граничащих с мистикой. Его книга заканчивается следующими словами: "Нужно, чтобы вопрос о гипнотизме вышел из области чудесного и вошел в научную область; нужно, чтобы магнетизеры и беснующиеся уступили место врачам и физиологам; этот вопрос должен изучаться в клиниках и лабораториях, со всеми вспомогательными средствами, которыми мы теперь обладаем, со всеми тонкими приемами экспериментального метода" [13] Бони. Гипнотизм. Исследования физиологические и психологические. Спб., 1889. С. 114. .

Нансийская школа гипноза во главе с Бернгеймом сразу же после своего образования повела яростный спор с другой аналогичной школой, возглавляемой светилом неврологии Жаном Мартеном Шарко, профессором Сальпетриерской клиники нервных болезней в Париже. Здесь проводились многосторонние исследования эффективности гипноза применительно к лечению больных истерией.

Шарко пришел к выводу, что психологические особенности гипноза (такие, как повышенная восприимчивость испытуемых к внушению вплоть до возможности внушения любых галлюцинаторных образов) представляют собой нечто вторичное, производное. Главные же, определяющие феномены гипноза он видел в происходящих в этом состоянии физиологических сдвигах: изменениях восприимчивости органов чувств, возбудимости нервов и мышц и т. п. Было установлено, что аналогичные изменения этих функций имеют место и у больных истерией, у которых и без погружения в гипноз наблюдаются такие симптомы, как сведение мышц, каталептическая гибкость суставов, полная бесчувственность некоторых участков кожи к болевым раздражениям. Поэтому Шарко пришел к выводу, что гипноз в целом есть не что иное, как разновидность истерического расстройства, и что это — болезненное состояние, подобное тому, которое иногда наблюдается в результате нервного потрясения, шока.