Пётр Гальперин - Введение в психологию

Каждое из этих положений можно рассматривать отдельно, но также необходимо рассматривать их вместе.

Первое из этих положений в конкретной форме утверждает, что психика осуществляется материальным органом, мозгом, который, таким образом фактически, «не на словах, а наделе» отрицает, снимает пропасть между материальным и «идеальным», представляет «идеальное» как продукт деятельности, функцию материального. В качестве предмета специального научного исследования эта деятельность мозга составляет область психофизиологии.

Второе из этих положений составляет решение основного вопроса марксистско-ленинской теории познания, обширную и сложную область философии.

Для психофизиологии главное — физиологические процессы, осуществляющие психику; главное для теории познания — условия познания объективной действительности и критерий истинности. Эти области знания независимы от психологии в той мере, в какой закономерности деятельности мозга, с одной стороны, и законы познания мира — с другой, диктуют условия психической деятельности, одинаковые для всех людей и во всяких обстоятельствах. Но, в то же время, и психофизиология, и теория познания предполагают существование психологии как самостоятельной науки. Если бы представители психофизиологии принципиально отрицали психологию, то это означало бы, что психические явления после того, как они реализуются мозгом, не заслуживают изучения, поскольку самостоятельного, действенного значения не имеют, иначе говоря, что такие психофизиологи стоят на позиции психофизического параллелизма, т. е. скромного, «приличного» дуализма. Теория познания, которая не предполагает, а тем более отрицает, психологические исследования процесса познания, с необходимостью должна признать, что познавательная деятельность — это не конкретный процесс, а «чистый разум», а его субъект есть «чистый дух». И то и другое решительно отвергается диалектическим и историческим материализмом. Психология представляет конкретную науку о той новой форме деятельности организмов, в которой используются психические отражения и которая оправдывает как деятельность мозга по их реализации, так и заботу представителей гносеологии об их объективной истинности.

Мозг осуществляет психику как отражение объективного мира — такова очевидная связь между обоими этими положениями [44] Петровский А. В. История советской психологии. М.: Просвещение, 1967. С. 138. . Но для чего нужны организму психические отражения объективного мира? Для человека, не прошедшего школу классической эмпирической и физиологической психологии (а также последующих психологических направлений, которые, впрочем, существенных изменений в эту проблему не внесли), ответ прост: отражение объективного мира нужно для того, чтобы действовать в этом мире; и чтобы правильно действовать, это отражение должно быть правильным.

Но этому простому и, в основном, верному ответу мешают традиционные сомнения в том, каким образом психические отражения могут участвовать в реакциях организма. Рассуждение ведется, примерно, так: внешние действия суть действия физические (в широком смысле слова), причины этих действий — физические, физиологические процессы. Предположить, что психические отражения участвуют в этом физиологическом механизме, — значит, допустить воздействие «идеального» на материальное, чего естественно-научное мышление принять не может (не рискуя нарушить общую закономерность процессов материального мира). Предположить, что психические отраженияхотя и производятся мозгом, но далее в его работе не участвуют, — значит, вернуться на позиции психофизического параллелизма, этой стыдливой разновидности дуализма. Конечно, мы имеем право сказать, что все эти рассуждения ведутся с позиции дуалистического понимания «материального — идеального», предполагают идеальное как особый род бытия, и что вместе с таким предположением можно легко отбросить и все эти рассуждения.

Но, к сожалению, этим не устраняется вопрос о том, каким путем психические отражения открывают возможность нового рода действий. Ведь наш исходный вопрос можно было бы формулировать так: для чего нужны организму психические отражения объективного мира, если налицо этот мир или его физиологические отражения (составляющие физиологическую основу психических отражений)? Подлинная трудность вопроса заключается, следовательно, в том, что до тех пор, пока все реакции человека и животных (с точки зрения их, в широком смысле, физического механизма) понимаются как автоматические, для психических отражений нельзя найти место в физиологическом «хозяйстве» организма, и между объяснениями в психологии и физиологии остается зияющая брешь.