Абрахам Брилл: Лекции по психоаналитической психиатрии

Впервые я услышал эту забавную историю за совместным обедом врачей и в последующем неоднократно слышал ее в разных культурных кругах, и каждый раз она вызывала смех. Занимаясь переводом произведений Фрейда на английский язык, я выработал привычку анализировать шутки, так как требовалось подбирать эквиваленты к непереводимым остротам. Приведенная история отличается достаточно высокой степенью остроумия. Реакция смеха наступала в момент, когда монахини хватали аббата за руки, взрыв смеха нарастал при упоминании о чуде. Не вдаваясь в глубокий анализ этой восхитительной истории, отметим, что мы имеем дело с тенденцией остроумия, предназначение которого — передавать посредством речи явные проявления сексуальности или агрессивности. История стремится разоблачить людей, устраняющихся от всего сексуального, выставляющих свойственные простым смертным чувства как нечестивые и низменные. Наивность монахинь и «волшебство» повисшей шляпы заставляют нас насмехаться так же, как молодые люди потешаются над замешательством отцов и учителей, к которым обычно обращаются за наставлениями. История не только содержит элемент сексуального эксгибиционизма, но также имеет агрессивную направленность. Она словно говорит: «Чем больше вы пытаетесь устраниться от секса, тем сильнее он овладевает вами». Один из моих студентов заметил: «Даже безгрешный аббат не способен остаться безразличным, когда женщины целуют его руки».

По существу, однако, шуточная история представляет хорошую иллюстрацию устремления к временам, предшествующим ограничениям, налагаемым цивилизацией на смертного человека. Сексуальные табу возникли на заре цивилизации и достигли наивысшего развития в институте монашества, который предписывал всем монахам полное отречение от эротической жизни. Моисею достаточно легко было командовать от имени Иеговы и не допускать прелюбодеяния. Иисус пошел еще дальше и изрек: «Кто смотрит на женщину с вожделением, уже совершает с ней грех в своем сердце». Средний человек

едва ли может жить в соответствии с такими идеалами. В лучшем случае в его личности образуется брешь, трудно поддающаяся контролю. Подобно мифическому андрогину, он всегда ищет возможности воссоединения с другой, вероятно лучшей, половиной. Неустанная борьба за воссоединение — это игра сил в жизни и при неврозах.