Ричард Бендлер - Вводный курс НЛП-тренинга

Итак, вы используете метокомментарий, конфронтируя человека с противоречием, которое вам удалось заметить. Кто отреагирует по-другому?

Мужчина: Я постараюсь помочь вам выразить оба сообщения, возможно, попрошу усилить невербальные компоненты.

ОК. Гештальт-техника, обогащать невербальное сообщение, пока не возникнет соответствующее переживание. Да, это второй выбор. Понимает ли кто-нибудь из вас важность выбора, о котором я сейчас говорю ? Наша работа – выбор. Неконгруэнтность – это ключевая точка выбора, с которой вы постоянно встречаетесь, если занимаетесь коммуникацией. Вам полезно было бы иметь широкий репертуар реакций, и понимать (я надеюсь

– более подсознательно, нежели сознательно), какие последствия будут иметь применения того или иного приема или техники.

Метакомментарий – это один из выборов. И, я считаю, хороший. Но это только один из выборов. Когда я наблюдаю за терапевтами, то часто замечаю, что это – их единственный выбор в ситуации, когда они сталкиваются с неконгруэнтностью. Т.е. люди, работой которых является выбор, вообще не имеют никакого выбора. В ответ на неконгруэнтность вы можете заставить человека преувеличивать невербальный компонент, обозвать его лжецом, проигнорировать высказывания или просто использовать отражение, сказав, насмешливо и отрицательно качая головой: «Я так рад !»

Или же вы можете поменять местами вербальное и невербальное сообщение, сказав, улыбаясь и кивая головой: «Это ужасно!». Ответ, который вы на это получите, удивителен, поскольку люди не подозревают, что они вербализуют. В ответ на подобную вашу реакцию люди теряются либо начинают вербализировать сообщения, которые до этого были невербальным. Происходит так, как если бы они взяли бессознательный материал и сделали его сознательным и наоборот.

Или же вы можете отреагировать соответствующей метафорой: «Это напоминает мне историю, которую мне рассказал мой дед, О'Мора. Он был ирландцем, но в юности некоторое время скитался в Европе. Рассказал он мне об одной небольшой прибалтийской стране. У ее правителя были проблемы – министр внутренних дел не мог найти общего языка с министром иностранных дел. То, что делал министр иностранных дел, чтобы укрепить свои отношения с соседями, правильно организовать торговлю, мешало удовлетворению потребностей страны, а удовлетворить эти потребности, как чувствовал министр внутренних дел было необходимо…»

Как люди научаются неконгруэнтности ? Например, приносит ребенок из школы свою поделку и показывает ее родителям. Родители смотрят на нее и отец говорит (нахмурившись, отрицательно качая головой , резким голосом): «Как я рад, что ты принес это домой, сынок!» Что в ответ на это делает ребенок ? Может, он наклоняется к отцу и метакомментирует: «Папа, ты говоришь, что рад, но я не вижу…»? Одна из вещей, которые ребенок делает в ответ на неконгруэнтность – это гиперактивность. Одно из полушарий регистрирует визуальные и тональные впечатления, другое – слова и их значение, и одно несоответствует другому, максимальное несоответствие находится там, где полушария пересекаются – в области кинестетической репрезентации. Если вы увидите теперь гиперактивного ребенка, вы заметите, что триггером для гиперактивности является неконгруэнтность, и находится она у середины линии тела, расспространяясь затем на другие виды поведения.

А сейчас я вас о чем-то попрошу. Поднимите правую руку… Заметил ли кто-нибудь неконгруэтность?

Мужчина: Вы подняли левую руку.

Я поднял левую руку, но многие из вас сделали то же самое ! Другие подняли правую руку. Третьи вообще не заметили, какую руку я поднял. Суть состоит в том, что, будучи детьми, вы вырабатываете свой способ справляться с неконгруэнтностью. Обычно люди искажают свои опыт, чтобы он стал конгруэнтным словам. Есть ли здесь кто-то, кто услышал меня так: «Поднимите левую руку!» ? Многие из вас подняли левую руку, думая, что подняли правую.

Чтобы сделать свой опыт конгруэнтным, если поступают спутанные сообщения, один из путей состоит в том, чтобы буквально отрезать одно из намерений (вербальное, тональное, движение тела, прикосновения, визуальные образы) от сознания. И можно предсказать, что гиперактивный ребенок, отрезающий от сознания правое полушарие (продолжающее, однако, функционировать вне сознания) окажется преследуемым визуальными образами – мертвыми младенцами, плавающими над столом психиатра. Те, кто отрезает кинестетический опыт, будут чувствовать у себя под кожей ползающих насекомых, что будет буквально сводить их с ума. Они вам об этом скажут. Это – реальные клинические примеры. Те, кто отрезает аудиальный опыт, слышат голоса, раздающиеся из стен, поскольку они отдали этой системе все свое сознание, и информация, поступающая к ним через эту систему, защищает их от повторяющейся неконгруэтности.