Михаил Швецов: Не умирайте, если вы не читали книг Фоменко и Носовского

А может, взвалившие на себя звание академиков вовсе и не такие профессионалы, как хотят казаться? Ведь писал же Лесли Уоллер («Банкир»), что интеллект профессора филологии не выше интеллекта рядового врача или инженера. Может быть, дело вовсе не в качестве учёного (что за мистика!), а в их количестве? Корифей мировой неврологии В.М. Бехтерев считал: «Один академик — это академик; двадцать академиков — это двадцать дураков». В конце концов, и Лев Толстой (известный дилетант в науке) сильно пенял по тому же адресу: «Слово «наука» для меня имеет другое значение: если научно, значит, глупо» (из записей А.Б. Гольденвейзера, 1910).

Официальная наука как курица, обладая кажущимся совершенством птицы, тем не менее, не способна на настоящий полёт, который дарован дилетантам, аристократам духа (нет-нет, это не военнослужащие-контрактники на сцене дома культуры), потому что они и есть настоящие исследователи жизни.

Эта статья пишется для тех, кто ещё не научился выбирать верный ориентир в море ставшей доступной информации и, прежде всего, научной, кто хочет лучше понять методы построения знания и псевдо-знания, и на примерах из официальной истории распознать героев и антигероев. Экскурс в методики будет кратким, но важным.

Многие, конечно, помнят, что есть индуктивные (от простого к сложному) и дедуктивные (от сложного к простому) научно-познавательные процессы. Взятые в отдельности, они едва ли пригодны. Так, индукция привела к утверждению марксизма-ленинизма (конечно, не сама по себе, а с помощью штыков), но обеспечила и его крушение везде, кроме нескольких участков суши.

Известный биолог XX века А.А. Любищев считал, что настоящий научный процесс не есть бесконечное накопление фактов, но сами факты должны в этом процессе укладываться под существующую гипотезу. Философ В.Н. Карпович («Проблема, гипотеза, закон» — Новосибирск: Наука, 1980) в более обстоятельной форме пишет о том же: «Наиболее интересные научные положения возникают не в результате обобщения научных данных, а в результате предварительной концептуализации их и являются ответом не на эмпирические (то есть опытные — моя вставка), а на концептуальные проблемы. Индуктивизм методологически несостоятелен прежде всего именно по этой причине, а не из-за логической сомнительности индукции…Эмпирические данные могут лишь опровергать гипотезу, но не подтверждать её». Он считает, что важнейшим методом науки является гипотетико-дедуктивный (догадывайся — и исследуй!). При этом отмечает: «Гипотетико-дедуктивный метод может быть только логикой опровержения, но не подтверждения введённых допущений».

В своей публикации мне хочется обратиться к открытиям исследователей российской истории, создателей «Новой хронологии» А.Т.Фоменко и Г.В. Носовскому ( в сокращении : ФН), уже не один год будоражащим российское общество, которое, тем не менее, вовсе не проникается к ним заметной благодарностью. Скорее наоборот: смелые и даровитые приверженцы истины получают болезненные упрёки от обывателей и записных академиков то в фальсификациях и подделках, то в дилетантизме и жажде денежной поживы. Если ранее оппонентам официоза просто затыкали рот или запрещали печататься (вспомним Любищева, который отправил тысячи исписанных страниц с наблюдениями «в стол», в домашний архив — именно так и сохранялось господство той или иной теории, облюбованной властью), то теперь тех же не традиционно мыслящих учёных, если они стали популярны, следует обвинить в непрофессионализме и коммерционализме. С каким облегчением вздохнул бы официоз, если бы эти возмутители спокойствия вдруг оказались нетрадиционалистами в сексуальном отношении (вместо сочинительства) и возглавили шествие в Москве, в одном ряду с Лужковым. Вместе с тем, от внимания к поднимаемым в книгах «Новой хронологии» проблемам зависит будущее России… Как некогда великий Лист рекламировал на концертах непонятого английским обществом Шопена (мистика!), так и я возьму на себя смелость поддержать оскорблённых молчанием власти.

Теперь, когда читатель вспомнил забытое со школы или института, обратимся непосредственно к ФН и их книге «Русь и Орда» (М.: Астрель, 2010): «Наша концепция отличается от традиционной версии не столько открытием новых обстоятельств, сколько вполне определённым изменением ОСВЕЩЕНИЯ в общем-то хорошо известных фактов. Мы, по сути дела, в фактической части ничего нового не говорим. Однако предлагаем принципиально ДРУГОЙ ВЗГЛЯД, ДРУГУЮ ИНТЕРПРЕТАЦИЮ русской истории. Безусловно, новым является открытый нами династический параллелизм между разными эпохами русской истории. И как следствие этого — общее укорачивание древнерусской истории».