Донна Наказава - Осколки детских травм. Почему мы болеем и как это остановить

Брат Синди, когда подрос, какое-то время походил в колледж, но потом вылетел оттуда – он не хотел учиться.

Другой брат тоже поступил в колледж и тоже бросил, в итоге он организовал компанию по строительству настилов.

– Я помню, как отец сказал ему: «Мне стыдно говорить людям, что ты мой сын; ты научился только гвозди забивать».

Синди признается, что ни у кого из ее братьев и сестер судьба не сложилась.

– Одна моя сестра в возрасте двадцати лет стала заниматься проституцией, другая пристрастилась к наркотикам… Не знаю, почему я смогла вырваться из этого замкнутого круга. Примерно лет с десяти-одиннадцати у меня были «моменты откровений». Я вела внутренний диалог с самой собой. Я твердила себе, что хочу другой жизни, что я должна найти выход. Знаете, почему я хорошо училась? Для меня это было вопросом выживания. Или я останусь на дне, или поднимусь. Я составила план спасения еще в детстве».

Ее стратегия сработала: она выпустилась из известного гуманитарного колледжа. Однако к двадцати годам иммунная система Синди начала давать сбои.

– Меня валил с ног любой грипп и любая простуда, – говорит она. – Одна инфекция перерастала в другую. Почти год я практически не вылезала из болезней. У меня появились хронические проблемы с мочевым пузырем, что привело к сильному страху перед мочеиспусканием. Было похоже, что моя иммунная система устала бороться, и подтверждением этому стала острая мышечная боль. Однажды, мне тогда было едва за двадцать, у меня ужасно заболела шея, я просто не могла поднять голову с подушки. Я чувствовала себя старухой, как будто мне не двадцать, а сто пятьдесят.

Синди усердно трудилась над своей карьерой и очень придирчиво искала человека, которого смогла бы полюбить и который любил бы ее. Главным для нее было, чтобы он отличался от ее отца.

– Человек, способный слушать, видящий в людях только хорошее, – вот такой мне был нужен.

С будущим мужем Синди познакомилась, когда ей было двадцать четыре года.

– Я увидела открывающееся для меня окно в прекрасный мир; в Джеке я видела стабильность, которой так страстно жаждала всю жизнь.

Но прошлое не отпускало.

– Рядом с мужем я начала осознавать свою собственную эмоциональную неустойчивость. Иногда по ночам у меня случались панические атаки, и бедному моему мужу приходилось часами успокаивать меня. В определенный момент я поняла, насколько мы разные. Я сказала ему: «Послушай, я не могу превращать тебя в жилетку, мне надо дорасти до тебя, чтобы быть полноценным партнером. Я не хочу быть обломком собственного прошлого. Если все так и будет продолжаться, то рано или поздно тебе надоест быть слушателем и утешителем». К счастью, этого не произошло.

Синди волновалась, какой матерью она будет, и даже подумывала о том, что не может позволить себе родить детей.

– Я испытывала сильнейший страх перед отсутствием родительских навыков и боялась передать дальше боль своего детства. Я знала, что детей надо растить не в таких условиях, в каких росли мы. Но у меня не было опыта. Перед глазами был совсем другой пример. Мужу я сказала: «Я не буду рожать детей, пока не пойму, что могу дать ребенку все, чего он заслуживает».

Первый сын в их семье родился, когда Синди было тридцать с небольшим.

– Мы оба сократили рабочие часы, мы были одной командой, и я не могу сказать, что мне было сложно справляться.

Сын Синди рос счастливым малышом, что придало ей уверенности родить второго ребенка в возрасте тридцати пяти лет. Но второй ребенок дался не так легко.

– Она была из тех младенцев, которых невозможно успокоить. Иногда визжала во всю мощь своих легких, и я ничего не могла сделать. Мне казалось, что как мать я потерпела фиаско. Поскольку я понятия не имела, что такое быть хорошим родителем, я не знала, что это нормально – иногда отпустить вожжи, – говорит Синди. – Я превратилась в кружащегося дервиша, пытаясь быть идеальным, любящим, всегда внимательным родителем, не заботясь надлежащим образом о собственном благополучии. В те редкие часы, даже минуты, когда дочка дремала, я неслась поиграть со своим сыном.

Когда дочь стала старше и спокойнее, жить стало проще. Так было, пока не наступила предменопауза. К Синди вернулись болезни. Депрессия, с которой она боролась в молодом возрасте, снова дала о себе знать, так же как и панические атаки. Ее поглотила усталость, она все хуже справлялась со своими эмоциями. Синди переменила работу, и новая работа ее очень вдохновляла, но она заметила, что стала забывать факты, и ей становилось стыдно.