Р Лэнг - Расколотое 'Я'

Наиболее серьезное возражение по отношению к специальной терминологии, используемой ныне для описания пациентов психиатрических лечебниц, заключается в том, что она состоит из слов, которые расщепляют человека вербально, аналогично экзистенциальным расколам, описываемым нами в данной книге. Но мы не можем дать адекватного отчета об этих экзистенциальных расколах, если не начнем с понятия целокупности, а такого понятия не существует, и подобное понятие нельзя выразить языком современной психиатрии и психоанализа.

Слова современной специальной терминологии относятся либо к человеку, находящемуся в изоляции от других и от мира, то есть, по существу, вне "связи" с другими и с миром, либо -к ложно субстанциализированным сторонам этой изолированной сущности. Вот эти слова: разум и тело, психическое и соматическое, психологическое и физическое, личность, "я", организм. Все эти термины являются абстракциями. Вместо изначального союза "Я" и "Ты" мы берем одного изолированного человека и концептуализируем его различные стороны в виде эго, супер-эго и ид. Другие становятся либо внутренними или внешними объектами, либо их слиянием. Как мы можем адекватно говорить об отношениях между мной и тобой на языке взаимоотношения одного ментального аппарата с другим?

Как можно сказать, что значит скрыть что-то от себя или обмануть самого себя с точки зрения барьеров между одной частью ментального аппарата и другой? С этой трудностью сталкивается не только классическая фрейдистская мета-психология, но равным образом и любая теория, которая начинает с человека или с части человека, абстрагированных от его связи с другим в его мире. По нашему личному опыту мы все знаем, что можем быть самими собой только в нашем мире и посредством него, и есть смысл в том, что "наш" мир умрет вместе с нами, хотя "тот" мир будет существовать без нас. Лишь экзистенциалистское мышление попыталось сочетать изначальное переживание человеком самого себя в связи с другими в его мире с помощью термина, адекватно отражающего эту цельность. Таким образом, экзистенциально конкретное видится как экзистенция человека, его бытие-в-мире. Если не начать с понятия человека в его связи с другими людьми, с начала "в" мире, и если не осознать, что человек не существует без "своего" мира и его мир не может существовать без него, мы обречены начать наше исследование шизоидных и шизофренических случаев с вербального и концептуального раскола, соответствующего расколу цельности шизоидного бытия-в-мире. Более того, вторичная вербальная и концептуальная задача объединения всевозможных кусочков и осколков будет выполняться параллельно с отчаянными попытками шизофреника совместить разъединенные "я" и мир. Короче, мы уже разбили Шалтая-Болтая, которого нельзя собрать вновь с помощью любого количества сложных и составных слов: психофизическое, психосоматическое, психобиологическое, психопатологическое, психосоци-альное и т. д. и т. п.

Если дело обстоит таким образом, может статься, что взгляд на происхождение подобной шизоидной теории будет крайне уместен при понимании шизоидного переживания. В следующем разделе я воспользуюсь феноменологическим методом, чтобы попытаться ответить на этот вопрос.

Бытие человека (я буду впоследствии пользоваться термином "бытие" просто для обозначения всего того, что есть человек) можно рассматривать с разных точек зрения, и исследование может сосредотачиваться на том или ином его аспекте. В частности, человека можно рассматривать как личность и как вещь. Но даже одна и та же вещь, рассмотренная с различных точек зрения, вызовет два совершенно разных описания, а описания вызовут две совершенно разные теории, а теории приведут в итоге к двум совершенно разным поведенческим установкам. Изначальный способ рассмотрения вещи определяет наше последующее отношение с ней. Давайте взглянем на один достаточно двусмысленный рисунок:

На этом рисунке изображена одна вещь, которую можно рассматривать как вазу или как два лица, обращенных друг к другу. На рисунке не существует двух вещей; тут есть одна вещь, но, в зависимости от того какое впечатление она на нас производит, мы можем увидеть два различных объекта. Отношение частей к целому в одном объекте совершенно отлично от отношения частей к целому в другом. Если мы описываем одно из лип, мы опишем сверху вниз лоб, нос, верхнюю губу, рот. подбородок и шею. Хотя мы описывали одну и ту же линию, которая при другом рассмотрении может стать очертанием вазы, мы описали не очертание вазы, но контур лица.