Дмитрий Соколов - Книга сказочных перемен

И все, в общем-то, складывалось вполне удачно, но однажды… Однажды утром пиявка, как обычно, почувствовала в душе странное томление, как будто ее нежной душе чего-то не хватало, так что она побрызгалась элексиром из розовых лепестков и пошла на охоту. Не успела она выйти на свое привычное мeсто возле дороги, как тут же мимо нее промчалось что-то большое и шумное. Пиявка попыталась разглядеть потенциальную добычу, но добыча не останавливалась, а только рябила в глазах рыжими и черными полосками, мне вот, например, сразу стало понятно, что это тигренок – такой, знаете, глупый и жизнерадостный, а пиявка так и оставалась в неведении, потому что скажу тебе по секрету, дружок, большая розовая душа очень сильно портит зрение, почти так же сильно, как диабет, а иногда даже еще сильнее. Короче, пиявка некоторое время щурилась, а потом решила не перебирать харчами, и вцепилась тигренку прямо в шею. Ой, что это? спросил удивленный тигренок, а пиявка привычно ответила, что, мол, розы, день чудесный, понюхай, какой аромат, но тигренок совершенно неожиданно перебил ее радостным воплем: Ура! Давай играть! Но я не умею играть, растерялась пиявка, я умею только сосать… в смысле, лелеять свою возвышенную душу прекрасными запахами и романтическими мечтами… Но тигренок ее не слушал, он вообще, редко кого слушал, то есть, он бы с радостью, но терпения обычно хватало только на слово "привет" и на парочку восклицательных знаков. Так что он не раздумывая приступил к игре, и легонько прихватил пиявку зубами. Совсем легонько, вот ты, дружок, даже и не почувствовал бы, но у тебя ведь нет большой и нежной розовой души. Ах, заверещала пиявка, мою нежную душу – и нечищенными зубами…

Я уверена, что она могла бы говорить еще очень долго, но тигренок сжал зубы чуть сильнее, и пиявка лопнула. Ну да, лопнула, и ее прекрасная нежная розовая душа разлетелась в разные стороны маленькими блестящими черными капельками. Tигренок несколько минут сосредоточенно отплевывался, а потом побежал дальше по своим делам.

Вы спросите, при чем тут поганая метла? Да черт ее знает, как-то к слову пришлась…

___ ___

_________

___ ___

_________

___ ___

_________

Это поразительная гексаграмма. Чтобы понять ее, нужно понять саму сущность перемен: полное развитие, достижение максимума немедленно и неминуемо влечет за собой конец, он же смерть. Ни на одной черте из И Цзин нельзя «удержаться»: это – наука о превращениях, сплошная динамика (в противоположность статике нравственных законов или житейских категорий).

Итак, мы попали в состояние, описываемое наиболее гармоничным сочетанием линий, возможным в Книге Перемен: все «сильные» черты стоят на нечетных, «своих» местах, а все «слабые» черты – опять же на «своих», на четных. Ей-богу, подобный расклад в какой-нибудь европейской системе назывался бы как-нибудь вроде «Гармония» и служил бы примером возвышенной и благородной цели стремлений. И Цзин называет это просто «конец», финиш, черта, которой подводится итог, за который ситуация уже не выйдет. Это ситуация оргазма – одновременно наивысшего наслаждения и конца ситуации.

Глупый тигренок, положивший конец такой высокоразвитой пьявке, подобен тупому Кортесу, обрушившему с горсткой солдат великую империю ацтеков и многим прочим убийцам Архимедов. Достигнув великого развития, человек или культура умирают. На смену высокоразвитой нации типа Великого Рима или Тибета приходят молодые тупые варвары, неотягощенные знаниями и культурой, зато агрессивные и целеустремленные. У старой же высокоразвитой культуры этой самой целеустремленности совершенно не хватает. У нее, как в нашей сказке, со страшной силой развита душа, но тело не того, не этого…

Тело исчезает. Наступает конец.

Кардинальские штучки

Жил-был кардинал, мощный и сильный. Он обладал чрезвычайно большой властью в своем королевстве, разве что немного меньшей, чем сам король. На голове он носил красную шапочку – знак своей кардинальской власти. Ни один другой человек в королевстве не смел одевать такую же шапочку.

И еще одна вещь у него была, совершенно уникальная, и тоже красного цвета. Это был презерватив ручной работы. Опять-таки, можно поклясться, что ни у одного человека в королевстве не было такого же. В те времена вообще почти что не было презервативов, а те что были, очень дорого стоили. Так вот, у кардинала был презерватив красного цвета.

Само собой разумеется, свои две любимые уникальные вещи кардинал носил всегда раздельно. Днем, как правило, он красовался в шапочке, и тогда презерватив был спрятан глубоко в кармане. Ночью, перед тем, как одеть презерватив, кардинал снимал свою красную шапочку.