Дмитрий Соколов: Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией

Или вот: Дионис не мстил Гере. Она подстроила смерть его матери с ним в утробе, по ее воле его растерзали на части младенцем, она наслал на него безумие – и тем не менее ни в одной истории Дионис не мстил ей. Уж конечно, им движет не христианское всепрощение (достаточно вспомнить Пентея или пиратов: его десница карала сурово и безжалостно). Нет, здесь другое. Их взаимоотношения похожи на воду и камни: как камни не преграждают ей дорогу, вода бежит. В каком-то смысле она их просто не замечает. Уж конечно, вода не "толкает" камни и не "злится" на них. Она представляет собой вечную силу жизни, которую остановить никаким образом невозможно. Это, кстати, очень естественный и прекрасный способ психологического отношения к "травме", мало известный или хотя бы понятный современной психотерапии. Это, если уж на то пошло, и способ взаимоотношений мистерий с официальными властями. Как бы ни сменялись власти и как бы они не относились к мистериям – от подобострастного признания до гонений и запрещений (Дионисийские мистерии, вакханалии, серьезно запрещались, например, законами Римской империи) – мистерии и карнавалы продолжаются и, насколько мне известно, никогда не призывают к бунту. На фиг надо?

Но самой прелестной и значимой чертой мне по-прежнему кажется история его безумия. То, что Дионис натворил за это время, в основном укладывается в перечень военных побед (титаны, амазонки, Дамаск и т.д.). У кого-нибудь другого, скажем, у Геракла, это просто выглядело бы прекрасным curriculum vitae – герой! Но это не просто героическое путешествие, подобно пути Геракла, Тесея и всей подобной братии. Есть какая-то поразительная психологическая точность в том, что и Геракл, и Тесей, и Одиссей свои основные подвиги совершили на чьей-то службе, а также в междоусобных разборках и братоубийственных войнах.

Эта мысль просит у меня отдельного абзаца и небольшого "разжевывания". "Героическое путешествие" какого-нибудь Иванушки Дурачка превращает простака в принца, и тем прекрасно. Но посмотрите на это с другой стороны: все, что происходит – это "открытие образа" принца в Иванушке. В результате неких действий и происшествий он становится принцем – то есть вписывается, "впадает" в заранее известный всем образ (потому все сразу его и узнают – "О, принц! Будешь королем!"). То же самое происходит, кстати, с Гадким Утенком. Вот он непохожий на других утенок – и никому не нравится – а вот в нем "узнают" лебедя, и ситуация меняется, победа, признание, восхищение. Утенок "впадает" в красивый, почитаемый другими образ.

Но безумие и путешествие Диониса описывают другую историю! Дионис не пользуется ничьей "раковиной" для своей победы. Он не теряет своих странных качеств – вроде женственности, оргий или уродливых спутников (сатиров и силенов). Он все это утверждает воедино! Он навязывает себя миру , он заставляет принять себя, своих женщин, свой культ во всех городах Ойкумены и на Олимпе. Гераклу или Тесею нечего было предложить, и никаких культов они, конечно, не основали; главной их задачей был переход из ранга в ранг, из образа в образ. Ну, так они и были людьми, а вот Дионис – богом. (Я надеюсь, это еще раз поможет понять мысль о том, почему богов множество в психологическом смысле – потому что каждый из них представляет (относительно) независимую область смысла и смыслообразования. Каждый из них определяет область, без которой нельзя обойтись в сбалансированной психике и которая навязывает себя, если игнорируется.)

Размышления об этом истинно героическом путешествии опять возвращают меня к мысли о том, что именно Дионис, не будучи особо заметен, покровительствует нынешней психотерапии. Эта идея индивидуальной трансформации, как будто каждый из нас может превратиться во что-то особенное, столь любимая и "гуманитарными", и НЛПистами, и многими прочими, происходит, надо полагать, не только от недостатка "архетипического" и мифологического образования. Дионис вдохновляет их своим примером, я это вижу.

***

Символический ряд, связанный с Дионисом, как и его свита, включает духов дикой природы: Пана, сатиров, силенов, фавнов, нимф. Удивительно, что на русском эти греческие слова звучат вполне по родному. Мужская половина этих существ образно ассоциируется с козлами: они рогаты и копытны, полигамны, похотливы, все обросшие косматой шерстью и так далее. На Дионисийских мистериях козлы были в огромном почете: одевались шкуры и рога, к ногам привязывались копыта и так далее. Из Дионисийских шествий родился театр, «трагедия», что в переводе с греческого значит «козлиная песнь».