Кэролайн Уилльямс - Мой продуктивный мозг [Как я проверила на себе лучшие методики саморазвития и что из этого вышло]

«Ну, для выполнения этого задания все используют одинаковые тостеры; измеряется время, потраченное на намазывание масла на хлеб и т. п.». Он смеется, потому что это и правда нелепо. Но Дегутис говорит, что подобные исследования имеют смысл. Потому что само по себе улучшение результатов в какой бы то ни было игре не гарантирует улучшений в реальной жизни. Их-то и нужно доказать.

Но даже если предположить, что познавательные игры в целом улучшают ваши навыки приготовления тостов, может возникнуть еще одна трудность: одни и те же упражнения действуют не на всех. В ходе метаанализа исследований тренировки оперативной памяти Джегги обнаружила: наиболее значительные улучшения наблюдаются у людей с изначально самым слабым развитием навыка. А люди, для которых изначально был характерен «стиль мышления, направленный на развитие», — которые верили, что могут развить уже имеющиеся у них навыки, — получали от упражнений больше пользы, чем те, кто считал себя от природы в чем-то сильным или слабым. Интересно, что направленные на развитие люди получали пользу даже от тренировок-«плацебо», которые вообще-то не должны были ничего менять. Получается, самой мысли о том, что вы делаете что-то для развития мозга, может быть достаточно, чтобы действительно что-то изменить.

Люди, которые соглашаются участвовать в экспериментах с подобными упражнениями по доброте душевной, также получают от процесса больше пользы, чем те, кто делает это за деньги или бонусы в учебе. То, насколько испытуемые любят разгадывать сложные головоломки (в лабораторных тестах психологи называют это потребностью в познании), также позволяло предсказать, насколько выполняемые упражнения окажутся для них полезны.

А как насчет масштаба улучшений? По последним оценкам из метаанализа Джегги, тренировка оперативной памяти может улучшить общий интеллект «в эквиваленте 3–4 баллов по стандартизированному IQ-тесту» ‹‹16›› . Что, по словам Чарльза Хулма, могло бы считаться вполне существенным улучшением, если бы на такой результат мог рассчитывать каждый, кто проходит тренинг. В свою очередь, Джегги все равно считает это серьезным улучшением. «Сомневающихся сложно убедить. Некоторых убедить просто невозможно, но я спокойно к этому отношусь», — говорит она, пожимая плечами.

По-моему, это тупик. Джо Дегутис разделяет мое бешенство. «Если бы когнитивисты хоть на какое-то время сосредоточились на одной проблеме, другие ученые работали бы над обобщением полученных результатов, а третьи занимались другими задачами… но сейчас все занимаются всем сразу, и никто никуда не движется. Половина исследований направлена на доказательство того, что эффект есть; другая половина — что на самом деле его нет», — говорит он.

Главное, что я считаю нужным вынести из этой ситуации: любые изменения, которые удается выявить, настолько малы, что для того, чтобы их зафиксировать, нужны очень чувствительные лабораторные тесты (или определенный вид тостера). Сказать, что действительно изменилось, а что — нет, очень сложно, если изменения столь незначительны. Я бы не стала каждый день тратить ради этого двадцать минут жизни. Как бы то ни было, Чарльз Хулм считает, что это не имеет значения. «Не так уж и важно знать, что происходит в мозге, — все равно такие тренировки не повлияют на поведение так, как вам хотелось бы», — сказал он, по-видимому, несколько рассердившись.

В любом случае, человеку, который стремится улучшить мозг, пожалуй, лучше выбирать конкретные навыки и работать над ними по отдельности. Аналога бега для развития ума пока не придумали и, возможно, не придумают никогда. Что приводит меня к первому выводу касательно миссии по изменению мозга: выбирай, что именно хочешь изменить .

Получается, это хорошо, что я не стремлюсь повысить свой общий интеллект или развить сверхчеловеческую память. Намного реальнее попробовать развить навыки, которые напрямую влияют на мою жизнь. И, к счастью, каждую из областей, в которых я решила развиваться, исследуют группы нейробиологов и психологов: пытаются объяснить механизмы работы этих навыков и найти способы их развития. Остановив свой выбор на этих навыках вместо кажущегося идеальным «поумнения», я, по крайней мере, получу реальный шанс добиться улучшений в каждой из выбранных областей. Впрочем, мы еще увидим, окажутся ли изменения действительно узконаправленными. Я так и не разобралась, будет ли лондонский таксист лучше среднего водителя ориентироваться в Нью-Йорке, или превосходство его пространственного мышления закончится за границами Лондона. И если я научусь контролировать, например, боязнь того, что с моей семьей случится несчастье, исчезнут ли другие мои неврозы?