Лэрри Крабб: Счастливый брак

В соответствии со вторым взглядом, если муж ругает жену, то сущность этого сводится к тому, что он не хочет отказаться от роли ворчливого старика и стать новым человеком, проявляющим любовь и мягкость. Если он не по-христиански относится к жене, то он не эмоционально возбудим, а намеренно грешен. Приверженцы же первого взгляда, вероятно, начнут анализировать чувство бесполезности, враждебности к женщинам и другие психологические факторы, чтобы вскрыть глубинные проблемы этого неправильного поведения.

Я неизменно восстаю против любой попытки заменить понятие личной ответственности любой другой альтернативой и в основном солидарен с теми, кто настаивает, что люди сами ответственны за выбор угодных Богу путей в жизни. Однако я обеспокоен тем, что наши обновившиеся взгляды на ответственность выбора могут привести к поверхностному рассмотрению сущности греха. Грех в таком случае становится исключительно следствием человеческого поведения. А если центральной проблемой считаются поступки, то из этого следует, что такие трудности, как конфликт в семье, легко устранить: подумайте, что вы делаете неправильно, и сделайте наоборот. Наша же точка зрения охватывает проблему греха в целом. Мы видим выход в другом: перестаньте нарушать заповеди Библии и начните жить по-библейски.

Истинно, никакие ростки христианства невозможны без смирения. Проповедовать смирение и отказ от психологизма мышления, который уменьшает необходимость смирения, — значит точно передавать библейскую истину. А не видеть в смирении ничего, кроме волевых актов, — значит упускать из виду сложность человеческой жизни, какой она открывается в Библии.

Наивные требования вести себя хорошо приводят к печальным внешним изменениям, но не меняют сердец по-настоящему (см. 2 Пар. 34:33; 7:3–4). Чтобы быть истинным христианином, недостаточно просто поступать как должно. Смирение будет возрастать лишь в том случае, если проявляется внимание к другим элементам человеческой личности.

Поскольку человеческая природа запятнана грехом во всех своих проявлениях, работа освящения — это не простое назидание: «поступай не так, как хочется, а так, как Богу угодно». Грехом поражено не только наше поведение, но и мышление, и целеустремление, и наше отношение к самим себе и окружающим. Простое изменение поведения не изменит нашей сущности. Себялюбие и страх, так влияющие на наши поступки, не должны рассматриваться поверхностно; надо знать, в каких случаях нам изменяет рассудок. Необходимо осознать ложность поставленных целей, искренне всмотреться в свои чувства и отнестись к собственным греховным и больным эмоциям так, чтобы в этом отразилось беспрекословное принятие Бога. Нужно нечто гораздо большее, чем упрощенные призывы поступать как должно. Искусственные шаги к успешной семейной жизни излечивают рану лишь наружно, но не затрагивают самой болезни.

2. Порочность наших взглядов на христианский брак (и всю христианскую жизнь) отражается в усиленных призывах к счастью и полноте жизни. Наши детские песни о радостном христианстве отрицают необходимость свято и смиренно пребывать с Богом независимо от степени личных страданий. Бессознательно многие христиане испытывают желание следовать за Христом для достижения изобильной жизни, способной дать им душевное равновесие, приятные успокаивающие чувства и богатые возможности.

В последние десятилетия мы облагородили пустой призыв «быть счастливым в добрых чувствах», заменив его на звучащее более по-христиански приглашение найти «полноту жизни» и «самораскрыться». Радость и мир, доступные христианину, стали путать с одинаково звучащими, но сильно отличающимися по сути своей понятиями полноты жизни и самодостаточности. Наша грешная природа ухватилась за эту идею и распространила ее, возвышая роль личного ощущения глубокой радости, не думая при этом, насколько подобные цели соответствуют святому Божьему образу, открытому в Писании.

В некоторых кругах люди, говоря о полноте отношений, оправдывают даже измены супругу, разводы и гомосексуализм, если они укрепляют чувство самозначимости. «Я должен быть счастлив. Я должен выразить себя. Не обрекайте меня на ограниченную жизнь. Не пытайтесь засадить меня в клетку вашей законнической морали. Пусть я буду САМ СОБОЙ. Я должен делать то, что лучше для МЕНЯ. Богу угодно, чтобы я стал цельным человеком, а я не могу быть цельным в рамках традиционной морали».