Ларри Кинг - Как разговаривать с кем угодно, когда угодно, где угодно

Выше я уже говорил о том, как важно говорить на общепонятном языке, избегая профессиональной терминологии и жаргона. Это справедливо и для публичных выступлений. Если вы не забудете, что произнесение речи — не более чем особая форма разговора, и будете придерживаться вашего обычного стиля общения, люди вас наверняка поймут. Они почувствуют, что вы говорите с ними, а не вещаете поверх их голов.

Однако остерегайтесь и другой крайности — чрезмерной фамильярности. Даже в либеральные девяностые годы крепкие словечки и другие примеры апелляции к низменным инстинктам вашей аудитории принесут вам гораздо больше вреда, чем пользы. Если вы морской пехотинец, привыкший пересыпать свою речь энергичными выражениями, именно в этой ситуации вам следует сдержаться: хотя, может быть, тот или иной слушатель не будет против того, чтобы вы сказали «черт», но ему будет неудобно, потому что ваша манера говорить смущает его жену, сидящую рядом. Другое дело, если вы близко знакомы со слушателями — скажем, вы обращаетесь к своему взводу, но во всех остальных случаях убавьте в своей речи подобную красочность.

Дополнительные замечания о публичных выступлениях

Как завоевать аудиторию

Когда преподносить сюрпризы

Краткость — сестра таланта

Будь проще!

Мне трудно сказать, сколько заповедей существует в библии риторики, но знание аудитории — наверняка одна из них. Это позволяет вам с самого начала вашего выступления найти точки соприкосновения, показав, что взгляды этих людей вам близки.

Суть дела в том, чтобы, как говорил один вашингтонский референт-ветеран, «задеть их за живое». Постарайтесь не забыть, кто ваши слушатели, чем интересуются и что хотят от вас услышать.

Если вам приходится выступать перед аудиторией, которая вам неизвестна, во время подготовки необходимо спросить: «Что представляет собой ваша организация? Кто ее члены? Откуда они происходят? Каковы важнейшие проблемы, которые вам приходится решать? Сколько времени вы отводите мне на выступление? (Этот вопрос важнее всего!) Пожелает ли аудитория, чтобы я после выступления ответил на вопросы?»

Именно знанию аудитории мой старый бруклинский друг Сэм Левенсон обязан своей популярностью.

Он часто выступал на «Шоу Эда Салливана» и имел большой успех в ночных клубах — то был рассказчик благопристойных, но смешных историй, привлекательность которого заключалась в том, что он выходил на сцену как средний американец, ничем не отличающийся от мужчин и женщин, сидящих в зале. Сэм устанавливал взаимопонимание с публикой, рассказывая ей, что происходит из среднего класса, что его отец тяжелым трудом выбился в люди и готовил своего сына в учителя. Обычно его внешний вид соответствовал стилю зрителей — коротко стриженные волосы, очки, белая рубашка, узенький галстук-бабочка, консервативный двубортный костюм, застегнутый на все пуговицы.

Он рассказывал своим слушателям: «Мой отец приехал в эту страну юношей, потому что он слышал: Америка — это страна больших возможностей, и улицы здесь вымощены золотом. Но вот что он увидел, прибыв сюда:

1. Улицы не были вымощены золотом.

2. Улицы были вовсе не вымощены.

3. Мостить их предстояло ему».

Услышав это, слушатели — работяги из семей, иммигрировавших в Америку, так же как и отец Эда, совсем недавно, — сразу же переходили на его сторону.

Вам также не следует заранее предполагать, что вы известны тем людям, которые сидят перед вами в зале. Ширли Повичу, ведущему рубрики The Washington Post, лауреату многих премий и отцу работающей на телевидении Мори Пович, пришлось убедиться в этом на собственном опыте.

Ширли, ортодоксальный еврей и тем не менее один из известнейших людей Вашингтона, был приглашен выступить на собрании еврейской организации B'nai B'rith. Начал он с того, что, будучи евреем, заявил в аудитории, заполненной одними евреями, следующее:

— Я рад быть здесь сегодня вечером, поскольку так или иначе среди моих лучших друзей есть евреи…

Аудитория застыла в напряженном молчании, оскорбленная этим бестактным штампом. Ширли сразу же осознал причину: никто не объяснил слушателям, что он тоже еврей. И он поспешил добавить:

— …и в их числе все мои родственники.

На следующий день он рассказывал своим коллегам в Post: