Темпл Грэндин - Отворяя двери надежды. Мой опыт преодоления аутизма

Обучение началось в первый же вечер. Я стояла в общей очереди в столовой, ожидая звонка, приглашающего на ужин. Вокруг слышались смех и оживленные голоса, но меня как будто никто не замечал. Вдруг девочка немного постарше меня влезла в очередь прямо передо мной.

— Эй, здесь я стою! — заговорила я, делая шаг вперед.

— Отвали! — ответила она и оттолкнула меня. Не думая, что делаю, я развернулась и врезала ей со всей силы. Она завопила. Шум и смех мгновенно смолкли: в столовой воцарилась мертвая тишина. От толпы отделилась немолодая женщина и направилась ко мне. Мне хотелось бежать, спрятаться или завизжать во все горло.

— Ты — Темпл Грэндин, верно? — спросила она, подойдя ко мне. Я кивнула.

— Что ж, пойдем поговорим. — Она взяла меня под руку и повела к выходу. В обычной ситуации я бы вырвалась и отскочила. Но женщина была в шелковой блузке, и прикосновение шелка приятно ласкало мою руку, словно подтверждая, что собеседница не желает мне зла.

— Фибе, — обратилась она к девочке, влезшей без очереди, — пожалуйста, займи место за столиком для Темпл и для меня.

Она повела меня в укромный уголок столовой и усадила за столик.

— Меня зовут мисс Дауни. Темпл, расскажи мне, что случилось.

Я окаменела от изумления. До сих пор учителя довольствовались тем, что винили во всех стычках только меня, и редко кому приходило в голову интересоваться моим собственным взглядом на происшедшее. Не глядя на мисс Дауни, я рассказала, как Фибе пыталась пролезть без очереди.

— Это я видела, Темпл. Конечно, никому не нравятся люди, которые не соблюдают очереди. Но, — тут мисс Дауни приподняла мою голову за подбородок, заставив меня посмотреть ей в лицо, — драка — не способ разрешения конфликтов.

Затем она объяснила, что я должна научиться ладить с людьми и сдерживать свой бурный темперамент.

— Школа «Горная страна» не терпит физического насилия ни в каком виде! Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Я не собираюсь никого бить, — пробормотала я, снова уставившись в пол.

— Хорошо. Тогда пойдем ужинать. А с Фибе я поговорю позже.

С того вечера, сколько мне помнится, Фибе никогда больше не лезла без очереди. Но я по-прежнему реагировала на любую обиду вспышкой гнева и, не раздумывая, бросалась на обидчика с кулаками.

В течение первого полугодия я дралась постоянно. Мисс Дауни была со мной терпелива и старалась меня урезонить. Но однажды, когда я, споткнувшись о шнур при игре в крокет, ударила засмеявшуюся надо мной одноклассницу, мисс Дауни на целую неделю лишила меня привилегии, ради которой я только и жила, — катания верхом. Целых семь дней я должна была сидеть в спальне, выходя оттуда лишь в классную комнату и в столовую! Ни увещевания, ни угрозы не смогли укротить мой буйный нрав; но эта неделя многому меня научила. Я по-прежнему хулиганила во время скучных уроков, но никогда больше не пыталась решать спор кулаками.

Я стала спокойнее и научилась сдерживать злость, однако мое поведение стало более стереотипным. За прошедшие несколько лет мои нездоровые увлечения — такие, как увлечение выборами, постоянные вопросы и бесконечная болтовня — пошли на убыль. Однако перемена обстановки плохо подействовала на мои нервы. Как большинство аутичных детей, я остро переживала неустойчивость окружающего мира: разлука с домом и родными, жизнь в новом, незнакомом месте стали для меня большим стрессом. Подобно другим аутичным людям, я хотела, чтобы все вокруг оставалось неизменным. Я даже одевалась всегда одинаково и носила изо дня в день одну и ту же куртку. Когда воспитательница захотела переселить меня в другую комнату, побольше и получше, я запаниковала и отказалась.

Только мое тело никак не хотело оставаться прежним: оно стремительно взрослело. Гормональные изменения, свойственные подростковому возрасту, еще больше расшатывали мои нервы. С появлением менструаций приступы беспокойства и тревоги усилились. В определенные моменты я чувствовала себя мельницей во время урагана. В голове проносились бессвязные фантазии, повышалась импульсивность поведения, мне становилось еще труднее ладить с соучениками. Учеба была мне неинтересна, и я перебивалась с «двойки» на «тройку» по всем предметам, кроме биологии.

Эти нервные приступы, сопровождавшиеся сердцебиением, сухостью во рту, мокрыми от пота ладонями и судорогами в ногах, выглядели как типичные приступы паники, однако, по-видимому, были связаны более со сверхчувствительностью, нежели с повышенной тревожностью. Возможно, именно поэтому ни валиум, ни либриум не приносили мне облегчения. Паника усиливалась в течение дня — хуже всего был для меня промежуток от двух до четырех часов пополудни. К девяти-десяти вечера паника прекращалась.