Альфрид Лэнгле - Person. Экзистенциально-аналитическая теория личности.

Моя Person доверена мне, и единственная ответственность Я — это ответственность за эту таинственную, непостижимую глубину, которая есть я сам [22] К. Ясперс: «Мы не можем сделать себе свободу — она дарится нам. Мы не свободны по причине себя самих, мы получаем себя в на шей свободе себе в подарок и не знаем откуда. Не через себя самих мы есть, дело обстоит таким образом, что мы не можем хотеть нашу волю, что мы не можем планировать то, чем мы сами являемся в нашей свободе, что в значительно большей степени исходом всех наших планов и желаний является то, в чем нам нас дарят» (Chiffren, 1984. S. 48). .

Актуальность такого понимания человеческой сущности сегодня не нужно специально доказывать. Если я разделяю такое понимание себя, то я отношусь к себе с очень скромной позиции — позиции хранителя того непостижимого и глубокого, что я чувствую как соответствующее моей сущности. Если я разделяю эту философию, то я проникаюсь естественным почтением к персональному в других людях. Если все общество признает уникальность личности, в нем присутствует больше уважения к людям, их чувствам, их правам. В общественном сознании естественно развиваются терпимость и милосердие, а нравственные законы превалируют над всеми иными.

Итак, от теории самоценности, посвященной появлению, развитию и исчезновению Я, мы перешли к непривычной для научной персонологии теории Person. Хотя почему к непривычной? Вот что по этому поводу еще в 1955 году писал один из первых персонологов, американец Гордон Олпорт: «Со времен Вундта центральное возражение против психологии Я и души состояло в том, что это понятие невнятно. Очень соблазнительно приписывать не совсем понятные функции некоему таинственному агенту. А затем объяснять, что именно он является тем центром, который объединяет личность и поддерживает ее целостность... Сегодня же ситуация такова, что многие психологи, пытавшиеся приспособить личность к внешней системе координат, не удовлетворены результатом. Они не обнаружили связи между позитивистскими измерениями и предпочли вновь изобрести Эго. Но, к сожалению, позитивизм и теория Эго плохо кооперируются — исследования всегда остаются фрагментарными» [23] Олпорт Г. Становление: основные положения психологии личности // Олпорт Г. Становление личности. М.: Смысл, 2002. С. 1 85. . Хотя в пятидесятые годы в отличие от периода В. Вундта можно было говорить лишь об Эго, но не о душе, в сущности, наблюдение Олпорта относится и к Я, и к Person — некоему таинственному агенту, без которого в исследованиях личности теряется сущность. Собственно, понадобилось пятьдесят лет, в течение которых психологии личности и психотерапии пришлось отказаться от позитивистской модели научного

знания, чтобы приблизиться к пониманию тайны Person. Но задолго до конца XX века в работах русских философов мы с удивлением обнаруживаем прекрасные описания того же самого понимания человека.

Уже упоминалось, что этимология Person имеет толкование с латинского как «неделимая в своей сущности») «per se una». Однако известны и два других варианта: person переводится как «маска», а также— «звучащая сквозь» («per sonare»).

Первое и третье определения оказываются феноменологически точными, а вот второе — «маска» — кажется чем-то противоположным сущности понятия, однако его этимологию углубляет русский религиозный философ и культуролог Павел Флоренский. Для него Персона — лик Божий, который просвечивает, звучит сквозь мирское, человеческое: «Тогда лицо получает четкость своего духовного строения, в отличие от простого лица, ... не в силу внешних себе мотивов и не в изображении, а самой своей вещественной действительности и сообразно глубочайшим заданиям собственного своего существа . Все случайное, обусловленное внешними этому существу причинами, вообще все то в лице, что не есть само лицо, оттесняется здесь забившей ключом и пробившейся через толщу вещественной коры энергию образа Божия: лицо стало ликом. Лик есть осуществленное в лице подобие Божие» [24] Флоренский П. А. Иконостас. М.: ACT, 2003. С. 31. . Обращаясь к значению «маска», он пишет: «В древности существовало сакральное назначение масок, и соответственно смысл слов larva, persona был иным, ибо тогда маски вовсе не были масками как мы это разумеем, но были родом икон. Когда же сакральное разложилось и выдохлось, а священная принадлежность культа была омирщена, то тогда из этого кощунства в отношении античной религии и возникла маска в современном смысле, то есть обман тем, чего на самом деле нет, то есть мистическое самозванство» [25] Там же. С. 33. . Persona для Флоренского — это свет, лик [26] «Лик по-гречески называется идея, эйдос, следовательно, лик означает духовную сущность». — Там же. С. 32. , то, что проглядывает сквозь лицо, сквозь внешнее, а икона — это то, что облегчает доступ к образу Божьему, а следовательно, и к собственной персональности.