Человек, который принял жену за шляпу и другие истории из врачебной практики

Сам Джимми оказался приятным на вид человеком с копной вьющихся седых волос — это был здоровый, красивый мужчина сорока девяти лет, веселый, дружелюбный и сердечный.

— Привет, док! — сказал он, входя в кабинет. — Отличное утро! Куда садиться?

Добрая душа, он готов был отвечать на любые вопросы. Он сообщил мне свое имя и фамилию, дату рождения и название городка в штате Коннектикут, где появился на свет. В живописных подробностях он описал этот городок и даже нарисовал карту, указав все дома, где жила его семья, и вспомнив номера телефонов. Потом он поведал мне о школьной жизни, о своих тогдашних друзьях и упомянул, что особенно любил математику и другие естественные науки. О своей службе во флоте Джимми рассказывал с настоящим жаром. Когда его, свежеиспеченного выпускника, призвали в 1943–м, ему было семнадцать. Обладая техническим складом ума и склонностью к работе с электроникой, он быстро прошел курсы подготовки в Техасе и оказался помощником радиста на подводной лодке. Он помнил названия всех лодок, на которых служил, их походы, базы, имена других матросов… Он все еще свободно владел азбукой Морзе и мог печатать вслепую.

Это была полная, насыщенная жизнь, запечатлевшаяся в его памяти ярко, во всех деталях, с глубоким и теплым чувством. Однако дальше определенного момента воспоминания Джимми не шли. Он живо помнил военное время и службу, потом конец войны и свои мысли о будущем. Полюбив море, он всерьез подумывал, не остаться ли во флоте. С другой стороны, как раз тогда приняли закон о демобилизованных, и с причитающимися по нему деньгами разумнее, возможно, было идти в колледж. Его старший брат уже учился на бухгалтера и был обручен с «настоящей красоткой» из Орегона.

Вспоминая и заново проживая молодость, Джимми воодушевлялся. Казалось, он говорил не о прошлом, а о настоящем, и меня поразил скачок в глагольных временах, когда от рассказов о школе он перешел к историям о морской службе. С прошедшего времени он перескочил на настоящее — причем, как мне показалось, не на формальное или художественное время воспоминаний, а на реальное настоящее время текущих переживаний.

Внезапно меня охватило невероятное подозрение.

— Какой сейчас год, мистер Г.? — спросил я, скрывая замешательство за небрежным тоном.

— Ясное дело, сорок пятый. А что? — ответил он и продолжил: — Мы победили в войне, Рузвельт умер, Трумэн в президентах. Славные времена на подходе.

— А вам, Джимми, — сколько, стало быть, вам лет?

Он поколебался секунду, словно подсчитывая.

— Вроде девятнадцать. В будущем году будет двадцать. Я поглядел на сидевшего передо мной седого мужчину, и у меня возникло искушение, которого я до сих пор не могу себе простить. Сделанное мной было бы верхом жестокости, будь у Джимми хоть малейший шанс это запомнить.

— Вот, — я протянул ему зеркало. — Взгляните и скажите, что вы видите. Кто на вас оттуда смотрит, девятнадцатилетний юноша?

Он вдруг посерел и изо всех сил вцепился в подлокотники кресла.

— Господи, что происходит? Что со мной? — в панике суетился он. — Это сон, кошмар? Я сошел с ума? Это шутка?

— Джимми, Джимми, успокойтесь, — пытался я поправить дело. — Вышла ошибка. Не волнуйтесь. Идите сюда! — Я подвел его к окну. — Смотрите, какой прекрасный день. Вон ребята играют в бейсбол.

Краска снова заиграла у него на лице, он улыбнулся, и я тихо вышел из комнаты, унося с собой зловещее зеркало.

Пару минут спустя я вернулся. Джимми все еще стоял у окна, с удовольствием разглядывая играющих. Он встретил меня радостной улыбкой.

— Привет, док! — сказал он. — Отличное утро. Хотите поговорить со мной? Куда садиться? — На его открытом, искреннем лице не было и тени узнавания.

— А мы с вами нигде не встречались? — спросил я как бы мимоходом.

— Да вроде нет. Экая бородища! Док, уж вас‑то я бы не забыл!

— А почему, собственно, вы меня доком называете?

— Так вы же доктор, разве нет?

— Но вы меня никогда раньше не видели — откуда же вы знаете, кто я?

— А вы говорите как доктор. Ну и чувствуется.

— Что ж, угадали. Я доктор. Работаю тут невропатологом.

— Невропатологом? А что, у меня с нервами не в порядке? И вы сказали «тут» — где тут? Что это за место?

— Да я и сам как раз хотел спросить: как вам кажется, где вы?

— Здесь койки, и больные повсюду. С виду больница. Но, черт возьми, что ж я делаю в больнице с этими старикашками? Самочувствие у меня хорошее — здоров как бык. Может, я работаю здесь… Но кем? Не–ет, вы головой качаете, по главам вижу — не то… А если нет, значит, меня сюда положили… Так я пациент? Болен, но об этом не знаю? А, док? С ума сойти! Что‑то мне не по себе… Может, это все розыгрыш?