Кристофер Дэр - Пациент и психоаналитик - основы психоаналитического процесса

Хотя многие исследователи выделяют те элементы, которые отражают повторение прошлого в эротизированном переносе, на наш взгляд, защитные аспекты, в особенности, функция защиты против возникновения депрессивного аффекта, также имеют чрезвычайно важное значение.

В работах Раппопорта (Rapaport, 1956), и Гринсона (Greenson, 1967), по-видимому, рассматриваются формы переноса, промежуточные между случаями, обсуждавшимися Фрейдом, и случаями психотического переноса или трансферентного психоза, описанными такими авторами, как Розенфельд (Rosenfeld, 1952, 1954, 1969) и Сирлс (1961, 1963), при котором в отношении больного к психотерапевту отчетливо проступают черты психоза.

Как мы указывали в главе 4, Фрейд (Freud, 1911с, 1914с) придерживался взгляда, что перенос не имеет места при нарушениях, называемых им «нарцистическими неврозами» (функциональные психозы). Он считал, что психотическая [2]психопатология представляет собой, по крайней мере частично, возврат к очень раннему уровню функционирования психики, тому уровню, при котором способность относиться к окружающим и любить их, отделяя от собственной личности, еще не развилась. Отсутствие интереса к внешнему миру у больных психозом объясняют как наступление возврата (регрессии) к раннему «нарцистическому» уровню. Абрахам (Abraham, 1908) также считал, что при шизофрении явление переноса отсутствует.

Как показал Розенфельд (Rosenfeld, 1952, 1969), начиная с Нанберга (Nunberg, 1920), наблюдавшего явления переноса у пациента с кататонической шизофренией, все возрастающее количество психоаналитиков выражают несогласие с первоначальным выводом Фрейда и указывают, что перенос все же имеет место при психозе. Среди них Гарри Салливан (Sullivan, 1931), Федерн (Federn, 1934), Розен (Rosen, 1946). В более поздних работах Сирлс (Searles, 1961, 1963), Розенфельд (Rosenfeld, 1952, 1965a, 1969) и Балинт (Balint, 1968), исходя из разных теоретических предпосылок, пришли к отрицанию того, что на ранних стадиях психологического развития (на которые, как они считают, возвращаются больные шизофренией пациенты) у больных совершенно отсутствует интерес к другим людям. Так, Розенфельд пишет (Rosenfeld, 1952): «Здесь мы имеем дело не с отсутствием переноса, а со сложной проблемой распознавания и интерпретации явлений шизофренического переноса». Он объясняет эту трудность тем, что «как только шизофреник приближается к любому предмету любви или ненависти, он, по-видимому, начинает испытывать затруднения в своем отношении к этому предмету…. это проливает некоторый свет на перипетии маленького ребенка в его попытках различения «я» и «не-я». Та точка зрения, что в отношении больного психозом к своему врачу присутствуют ложные идентификации и обманчивые идеи, подвергалась дальнейшей разработке в работах Сирлса (Searles, 1963), Литла (Little, 1960a) и Балинта (Balint, 1968). По-видимому, Балинт, – единственный из авторов, кто осознает опасности реконструкции психической деятельности на основе ее сопоставления с поведением взрослых больных во время психоаналитической терапии.

Использование понятия переноса в сфере взаимоотношений психотерапевта и пациента, страдающего психозом, является вполне правомерным. Даже совершенно погрузившиеся в себя кататонические шизофреники после восстановления рационального восприятия могут обнаруживать достаточно ясное понимание событий, связанных с их болезнью и вовлекших в нее других людей. Не вызывает сомнения и то, что ненормальное поведение таких больных часто возникает именно как реакция на восприятие ими сознательных или бессознательных установок других. (В этом контексте уместно упомянуть социально-психиатрические обзоры, например, Брауна, Боуна, Далисона и Винга, (Brown, Bone, Dalison, Wing, 1966), которые показывают, что симптомология шизофрении содержит релевантные культурные детерминанты). И врачи, и обслуживающий персонал лечебного учреждения несомненно занимают свое место в содержании нарушенных мыслительных процессов пациента. Подробные клинические данные, приводимые Сирлсом, Розенфельдом и др. (например, Fromm-Reichmann, 1950), показывают, что такие мыслительные процессы представляют повторение более ранних межличностных отношений. Приводя пример истории болезни пациента, страдавшего хронической шизофренией, Сирлс (Searles, 1963) пишет: «Процесс дифференциации в функционировании его эго протекает столь слабо, что не столько пациент стремится ощутить то, что психотерапевт напоминает ему отца или мать (или кого-то еще из раннего периода своей жизни), сколько его мысль, связанная с психотерапевтом, действует на основе несомненного положения, что последний и есть его отец или мать». Правда, Сирлс здесь же уточняет (то же высказывает и Розенфельд), что «одна из главных причин нашей недооценки роли переноса состоит в том, что может потребоваться очень много времени, чтобы перенос не только достаточно дифференцировался, но и достаточно интегрировался и стал предельно отчетливым, чтобы его можно было идентифицировать».