Андрей Курпатов - Счастлив по собственному желанию. 12 шагов к душевному здоровью

Тот, кто не удовлетворён собой, постоянно готов к реваншу.

Фактически прежде она забалтывала своё возбуждение. Чем больше было это возбуждение, тем быстрее и громче она начинала говорить. Можно сказать, что тем самым она как бы ставила свою «машину» на «холостой ход». «Бензином» в этой «машине» было сексуальное возбуждение. На «холостом ходу», через свою болтовню, она растрачивала все своё возбуждение, и её «машина» глохла, что вызывало в ней ощущение утраты или даже отсутствия сексуального влечения. Теперь я заставил её «машину» поехать, и влечение было ею осознано. Ей стало понятно, каким образом она его практически умерщвляла. При встрече со своим новым поклонником она строго следовала моей рекомендации: подавлять желание без умолку говорить, что позволило её сексуальному влечению пробиться сквозь толщу словесной шелухи, стремлением спрятаться за которую она в значительной степени была обязана своему воспитанию.

Вот таким забавным способом, через банальную болтовню, подсознание моей пациентки завершало ситуацию с подавленным сексуальным возбуждением. Перед сексом был страх, каковы его причины, в данном случае не так важно, с этим мы разбирались отдельно, но способ компенсации был нетривиальным. Болтовнёй она подавляла своё влечение, и ситуация оказывалась завершена, точнее «прикрыта». Решить её естественным образом ей никак не удавалось, а разрешить противоречие между сексуальным возбуждением и возникающим страхом помогала речь. Но это не только не снимало проблемы, а порождало новые и не давало решить прежние.

«Прикрыть» проблему можно, но от этого ситуация не завершится, а вот слабых звеньев в вашей душевной жизни появится больше.

Припомнился в этой связи ещё один интересный случай. Ко мне обратился молодой человек, страдавший от тиков. После тщательного неврологического обследования органические причины его недуга были исключены. Дело было в его психике, а не в повреждении мозга, поэтому мы и начали терапию. Поначалу наша работа не давала желаемого результата. Я пытался искать результативные ходы, но все без особого успеха. Только на пятой или даже на шестой встрече я вдруг разглядел, что он делает. Оказалось, что все его разрозненные движения (а он хаотично двигал почти всеми частями тела) составляли одно, весьма определённое действие. Но отдельные его элементы происходили в разное время, это движение было как бы растянуто во времени. В противном случае картина прояснилась бы быстро, а так пришлось поломать голову.

Что же это было за движение? Его голова двигалась в сторону, словно бы он хотел спрятать своё лицо от смотрящего на него человека. Брови его становились домиком, как бывает у маленьких детей, когда они ощущают себя брошенными. Глаза по очереди жмурились. А губы вытягивались в какую-то странную улыбку с опущенными углами рта. Руки двигались снизу вверх, полусогнутые, с обращёнными вовнутрь ладонями. Но лица при сокращениях они не доставали, поэтому сначала он производил впечатление лыжника, стремящегося отталкиваться одновременно двумя руками. Ноги он тоже пытался подсогнуть, а спина чуть-чуть сгибалась вперёд, словно бы он что-то уронил и намеревался таким образом нагнуться и поднять. Если соединить все эти двигательные акты воедино, доведя каждый из них до логического конца, то мы увидим плачущего человека, сидящего на корточках и закрывшего руками лицо!

Я попросил его усиливать каждое движение, концентрировать на них все своё внимание и сознательно добавлять недостающую амплитуду. Пока движения были разрозненны, ничто не подтверждало мою догадку, а мой пациент уже начинал сомневаться в эффективности дальнейшей работы. Но я продолжал мягко настаивать, поскольку с каждой минутой искомое было все ближе и ближе. Когда наконец все получилось и он освоил все движения в полном объёме, я попросил его прилечь на кушетку и попробовать сделать все эти движения одновременно. Он делал это без всякого энтузиазма – раз, два, три… И вдруг я услышал долгожданные всхлипывания! Теперь он принял то положение, которое я так искал, естественным образом, а не сознательно и через силу. Процесс пошёл. И только я обрадовался, как мой пациент вскочил с кушетки и стал на меня кричать: «Как вы смеете!» и т. п. «Стоп, стоп, стоп», – сказал я в ответ на его более чем неадекватные протесты. Я попросил его рассказать, что случилось. Какое-то время он ещё продолжал упорствовать, правда, уже без прежних тиков. А потом рассказал. Выяснилось, что когда он согнул ноги, закрыл лицо руками, собрал домиком брови, зажмурил глаза и растянул рот, то моментально вспомнил себя в пятилетнем возрасте. Этот случай произошёл с ним летом на даче. Его жестоко наказали, избив ремнём за какую-то провинность. Тогда он забился в угол и начал плакать. К нему подошёл отец, приказал встать и стал кричать на него, чтобы он не смел своим плачем расстраивать родителей, и что-то ещё в этом роде. Иными словами, его давешний крик на меня был лишь воспроизведением роли отца в описанном инциденте.