Филипп Бассин - Проблема «бессознательного»

Подобные примеры, показывающие, каковы были прин­ципиальные установки по вопросу о «бессознательном» у тех, кто закладывал основы рефлекторной теории, можно было бы продолжить. Будет поэтому правильнее, если вместо принятия поверхностного представления об игнори­ровании рефлекторной теорией проблемы «бессознатель­ного», о существующей якобы несовместимости представ­лений о «бессознательном» с основными положениями этой теории, мы напомним несколько следующих общих поло­жений.

Подход к проблеме «бессознательного», характерный для русской и в дальнейшем для советской науки, определялся (без всяких упрощенных попыток отрицания этой пробле­мы) прежде всего некоторыми методологическими принци­пами, которые обоснованно рассматриваются и поныне как единственно в данном случае адекватные. Главный из этих принципов заключается в том, что проявления «бессозна­тельного» могут и должны изучаться на основе той ло­гики и тех категорий, которые используются при изучении любых иных форм мозговой деятельности. Никакое заме­щение рациональных доказательств аналогиями, причин­ного объяснения «вчувствованием», или «пониманием» (в смысле, придаваемом последнему понятию Dilthey), детер­министического анализа данными не контролируемой объ­ективно интроспекции и т.д., при исследовании «бессозна­тельного» недопустимо, если мы, конечно, хотим оставаться в рамках строго научного знания, а не мифов или худо­жественных аллегорий [2] Это обстоятельство мы подчеркиваем потому, что недавно [123] одним из наших оппонентов, авторитетным французским исследователем проф. Brisset, было высказано протипоположное мнение. Описание возникшего по этому поводу спора мы представим ниже. .

Оказался ли для советской науки этот принцип рацио­нального, детерминистического, экспериментального под­хода только призывом или же он был воплощен в конкрет­ных исследованиях? Безусловно, последнее. Мы еще оста­новимся подробно на работах советских психологов, физиологов и клиницистов, в которых проявления «бессоз­нательного» изучались именно с подобных общих позиций. В них были подвергнуты исследованию такие проблемы, . как, например, неосознаваемое восприятие речи при функ­циональной глухоте и световых сигналов при функциональ­ной слепоте; зависимость сновидений от функционального состояния организма и внешней стимуляции; возможность восприятия речи спящим; способность к спонтанному про­буждению в заранее намеченный срок (вопрос, связанный с более широкой пристально изучаемой в настоящее время проблемой так называемых биологических часов); самые разнообразные физиологические и психологические эффек­ты влияний, оказываемых в условиях бодрствования суб- лиминальными стимулами; воздействия, оказываемые на поведение нереализованным и переставшим осознаваться намерением; сдвиги в особенностях чувствительности и динамики физиологических процессов, провоцируемые суг­гестивно; роль, которую так называемое подсознание (в смысле, придаваемом этому термину К. Станиславским) играет в процессе научного и художественного творчества; влияния, которые оказывают неосознаваемые формы выс­шей нервной деятельности на динамику безусловно- и ус­ловнорефлекторных реакций самого разного типа; глубокая связь, которую имеет со всей областью «бессознательного» интрарецепция; возможность влиять на поведение с по­мощью отсроченного постгипнотического внушения (при амнезии последнего); проблема неосознаваемости так на­зываемой автоматизированной деятельности; нарушения осознания переживаний, характерные для различных кли­нических форм расстройств сознания, и множество других вопросов сходного типа.

Если бросить ретроспективный взгляд на весь этот ши­рокий круг работ, проводившихся на протяжении десяти­летий, можно значительно более обоснованно утверждать, что общая ориентация этих исследований, основные теоре­тические принципы, от которых эти исследования отталки­вались, оказались во всяком случае способными превра­тить проблему «бессознательного», вопреки всему своеоб­разию и парадоксам ее предшествующей истории, в пред­мет строго научного анализа. Однако одновременно (и это также должно быть отчетливо сказано) мы видим теперь, что представители этого общего направления не смогли одинаково глубоко осветить качественно разные стороны вопроса о природе и законах «бессознательного». Мы име­ем в виду следующее.