Александр Асмолов - По ту сторону сознания - методологические проблемы неклассической психологии

Итак, приведенные факты свидетельствуют о существовании тенденции к сохранению движения в определенном направлении на самых разных уровнях движения, в том числе и на уровне предметной деятельности. Однако между абстрактным положением, констатирующим наличие подобной тенденции в процессе деятельности, и конкретно-психологическим исследованием механизмов, обеспечивающих стабильность деятельности, лежит целая пропасть. Для того, чтобы через эту пропасть перебросить мост, следует рассмотреть, как представления о тенденции к сохранению направленности деятельности преломились в психологии, в каких фактах и понятиях проявления этой тенденции предстали перед исследователями.

В психологии наиболее адекватное и устоявшееся описание тенденции к движению в определенном направлении или готовности действовать определенным образом выражено в термине «установка» и его многочисленных аналогах. Является ли установка стабилизатором деятельности? Поможет ли рассмотрение установочных явлений в деятельности субъекта глубже понять природу самих этих явлений? Приведет ли исследование этих двух вопросов к взаимному обогащению таких центральных психологических категорий, как «деятельность» и «установка»? Анализ поставленных вопросов и составляет основное содержание этой небольшой монографии. Этот анализ предполагает обращение к тем разнородным феноменам и концепциям установки, которые существуют в экспериментальной психологии, и прежде всего к разрабатываемой в течение многих лет в советской психологии теории установки Д. Н. Узнадзе.

При решении вопросов о месте и функции установки в деятельности субъекта открываются два возможных пути исследования. Один путь — это путь подробного рассмотрения представлений о природе установки и ее роли в регуляции поведения, накопленных в истории экспериментальной психологии. Встав на него, мы сразу же обретаем под ногами твердую почву в виде хронологической оси, придерживаясь которой и последовательно отвечая на вопросы «что? когда? кто?» можно добраться из глубокой истории до современных представлений о природе установки. Но в данном случае при таком, казалось бы, надежном подходе возникают серьезные трудности, так как значение, вкладываемое различными исследователями в понятие «установка», очень широко варьирует по своему содержанию, и термин «установка», взятый сам по себе, не может служить надежным ориентиром при анализе истории проблемы установки. Для того чтобы показать эластичность и чрезмерную перегруженность понятия «установка», достаточно привести длинную вереницу терминов, нередко рассматриваемых в качестве синонимов этого понятия и отражающих в концептуальном аппарате различных направлений многообразные проявления установки как состояния готовности к реагированию: установка (Einstellung или set), поза, ожидание, намерение, нервная установка, подготовительная установка, моторная установка, сенсорная установка, установка сознания (Bewusstseinslage или conscious attitude), предиспозиция, детерминирующая тенденция, целевая установка (goal set), заданная установка (Aufgabe или task-set), квазипотребность, информационная модель, вероятностное прогнозирование, антиципация, гипотеза, схема, валентность, вектор, функциональная фиксированность, доминанта, акцептор действия, ригидная установка, социальная установка (attitude), ценностная ориентация, черта, установка личности и т. д. Этот и без того внушительный ряд терминов, связываемых с проявлениями установки, продолжает расти, но обилие терминов не должно заслонить два противоположных полюса понимания природы установки, сложившихся в современной психологии. На одном полюсе — сведение установки к феноменам иллюзий, обусловленных фиксированной установкой. На другом полюсе — рассмотрение установки в качестве одного из центральных психологических понятий. Среди сторонников второго, расширенного понимания установки мы видим, например, некоторых социальных психологов, которые одно время определяли предмет своей науки как изучение социальных установок (см. об этом: Allport G., 1935; Ostrom, 1968; Rokeach, 1968). Расширенного понимания установки придерживаются также исследователи, сближающие понятие установки с такими понятиями, как «образ потребного будущего» и «акцептор действия» (см., например, Бжалава, 1966, 1971), информационная модель ( Пушкин, 1967), схема ( Moscovici, 1962; Fraisse, 1961), гипотеза ( Bruner, 1957), черта личности ( Allport G., 1935). Эти термины высвечивают разные стороны психической реальности, обозначаемой понятием «установка». Но в каком соотношении находятся фиксируемые этими терминами разные аспекты установочных явлений? Какая из двух полярных интерпретаций явления установки отвечает действительности? Эти вопросы представляют самостоятельную задачу исследования, решать которую можно только в том случае, если уже выработан свой взгляд на природу установочных явлений. Эта задача должна решаться не до решения проблемы о месте установки в структуре деятельности, а после такого решения. Тем не менее, именно с ней в первую очередь встречается исследователь, избравший исторический путь анализа. В связи с этим мы вынуждены отказаться от чисто исторического хода анализа проблемы о месте и функциях установочных явлений в деятельности субъекта.