Александр Асмолов - По ту сторону сознания - методологические проблемы неклассической психологии

Путями, принципиально отличными от выбранных любым представителем традиционной психологии, подходят к анализу проблемы смысла и установки А. Н. Леонтьев и Д. Н. Узнадзе. Они, как уже отмечалось выше, отказываются от всяческих попыток построения психологической науки на основе постулата непосредственности. Таким образом, между их теориями нет той преграды, которая отделяет эти теории вообще и представления о факторе, определяющем пристрастность психического отражения, в частности, от любых других теорий и представлений об установке и смысле в традиционной психологии. Близость идеи Д. Н. Узнадзе об установке и идеи А. Н. Леонтьева о личностном смысле неоднократно отмечалась в отечественной литературе. Об этом говорил А. С. Прангишвили (1973), замечая, что представления об установке как о психологическом выражении отношений между потребностью и ситуацией удовлетворения потребности перекликаются с концепцией А. Н. Леонтьева о «личностном смысле». На родственность этих понятий обращал внимание Ф. В. Бассин (1975), показывая, что неосознаваемость личностного смысла и неосознаваемость установки — разные стороны одного и того же явления. Вопрос о возможности рассмотрения личностного смысла как диспозиции социального поведения личности недавно анализировался В. А. Ядовым (1975). Не раз затрагивали этот вопрос и исследователи, стоящие на позициях теории деятельности. Напомним, например, что один из ведущих представителей деятельностного подхода П. Я. Гальперин (1940, 1945) пришел к необходимости введения понятия «смысла» — отношения субъекта к знаниям — при изучении роли установок в мышлении и смысловых схем поведения. Глубокий анализ вопроса о связи установки и смысла дан А. В. Запорожцем при исследовании роли установки в регуляции человеческих движений. В этих исследованиях впервые была проведена грань между содержанием установки и самой установкой. «Содержание установки не есть еще сама установка. О наличии последней можно говорить лишь в том случае, — писал А. В. Запорожец, — когда смысловой опыт, опыт отношения субъекта к определенному роду предметов, приобретенный в предшествующих действиях, в чем-то фиксируется, приобретает своего материального носителя и вследствие этого получает возможность актуализироваться до нового действия, предвосхищая его характер и направление» ( Запорожец , 1960, с.387). Список исследований, в которых поднимается вопрос о связи личностного смысла и установки, можно было бы продолжить, но и этого уже достаточно, чтобы показать, что наши представления о личностном смысле как отражении в сознании отношения мотива к цели и о первичной установке как форме выражения этого отраженного в сознании отношения в регуляции деятельности вырастают не на пустом месте, а имеют свою предысторию. Эта предыстория, даже будучи взята сама по себе, могла бы привести к предположению о том, что понятия «общая первичная установка личности» и «личностный смысл» описывают стороны какого-то одного общего механизма регуляции деятельности человека. Сопоставление же некоторых стержневых положений теорий Д. Н. Узнадзе и А. Н. А. Н. Леонтьев. Леонтьева, а также анализ ряда эмпирических фактов позволяют привести аргументы, говорящие в пользу этого предположения.

Остановимся еще на одном из теоретических положений, сближающих теории Д. Н. Узнадзе и А. Н. Леонтьева. Речь идет об отношении этих авторов к формуле эмпирической психологии личности как о продукте прошлого опыта. Для эмпирического психолога свята формула о том, что прошлый опыт, будь он дан в осознаваемой форме или в виде вытесненных влечений, определяет любые движения человеческого поведения. Эта традиционная формула, получившая надежную поддержку со стороны здравого смысла, вызывает серьезные возражения как у Д. Н. Узнадзе, так и у А. Н. Леонтьева. С самого момента рождения теории установки Д. Н. Узнадзе настойчиво проводит мысль о том, что опыт не может непосредственно влиять на поведение субъекта, а оказывает влияние только через установку. Особенно отчетливо проявляется эта мысль в работе Д. Н. Узнадзе о сновидениях. Он высказывает точку зрения, согласно которой протекание сновидений не зависит непосредственно от прошлых нереализованных душевных переживаний, а, наоборот то, какие нереализованные переживания предстанут перед спящим человеком, зависит от общей установки личности.

В свою очередь, А. Н. Леонтьев выдвигает тезис, противопоставляющий развиваемую им концепцию другим современным подходам к изучению личности. Вклады прошлого опыта, говорит он, становятся на определенном этапе развития человека функцией самой личности, т. е. прошлый опыт превращается в предмет отношения личности и, следовательно, не непосредственно, а опосредованно, через личностный смысл, оказывает воздействие на поведение. «В условиях происходящей иерархизации мотивов она [формула о личности как о продукте прошлого опыта. — A.A. ] все более и более утрачивает свое значение, а на уровне личности как бы переворачивается.