Александр Асмолов - По ту сторону сознания - методологические проблемы неклассической психологии

Чтобы не быть голословным, я обращусь к одной из ранних работ А. Р. Лурии, которая появилась в 1921 году и была посвящена механизмам моды. В этой работе он, как бы общаясь с Адлером, определил другую идеологию понимания дефекта и сверхкомпенсации, чем Адлер. Разбирая механизмы моды, Лурия говорит, что мода является одним из уникальных средств сверхкомпенсации: «Вся история одежды и моды решает задачу сокрытия недостатков. Стоит посмотреть мемуары 16–17 веков, чтобы найти целый ряд примеров происхождения отдельных черт туалета. Чтобы увеличить рост, употребляют высокие каблуки, худоба и недостатки развития компенсируются стратегией костюма, блестки на платьях — это излюбленный прием дам, чтобы овладеть вниманием мужчин». Этот анализ показывает, что Лурия дает совершенно особый культурно-исторический подход к механизмам защитного поведения. Он ищет (в отличие от Зигмунда Фрейда, от Анны Фрейд, от Адлера) корни защитного поведения не в глубине личности, а в истории культуры. Из анализа истории культуры он подходит к механизмам защиты — и в этом одна из характерных особенностей работ Александра Романовича Лурии.

Пример, который показывает нам своеобразие мышления А. Р. Лурии, относится и к его работам, посвященным речи и ее роли в становлении высших форм поведени произвольности. Идеи Лурии и Выготского находят интереснейшее продолжение в современных исследованиях и наших коллег, и тех «голосов романа», которые звучат за рубежом. Я имею ввиду и «голос» Майкла Коула, и работы Вёрча, посвященные знакам, с помощью которых мы овладеваем поведением.

Александр Романович интересовался и способами передачи смысла. В целом ряде работ он много внимания уделял не просто тексту, а тому, что он называл «подтекстом». Я цитирую: «Анализ способов передачи смысловой организации сообщения (значительно больше, чем в лингвистике) разработан в теории художественного действия, и особенно в теории режиссуры. Процесс овладения приемами выражения подтекста или смысла через вживание, через действие — вот что дают нам Станиславский и Мария Осиповна Кнебель». Эта цитата из работы, выполненной А. Р. Лурией вместе с М. О. Кнебель — режиссером, автором книги «Поэзия педагогики». А творя свою поэзию психологии, Александр Романович, по сути дела, пришел к принципу, который может быть назван «принципом лингвоцентризма». А. Р. Лурия считал, что при анализе общения необходимо преодолеть лингвоцентризм, выйти за пределы рационального описания в область невербальной, неречевой коммуникации. Иными словами, обращаясь к работам и Станиславского, и Кнебель, и работая вместе с Эйзенштейном, Лурия выходил на анализ иной, невербальной смысловой организации мира, что является крайне важным для современного понимания проблемы общения и развития личности в целом.

Это преодоление лингвоцентрической установки А. Р. Лурия изучал и на материале анализа афазий, и во многих других работах. Лурия давал идеи, которые определяют наше понимание психологии сейчас, на пороге XXI столетия.

Следующий момент, на который я хотел бы обратить внимание, говоря о работах Александра Романовича, связан с идеей «лингвистической относительности», которая крайне важна для всех нас. По сути дела, именно Лурия и через него Тульвисте помогли нам осознать возможность совершенно иной логики, иного понимания истории культуры. Речь идет о том, что наше мышление не выводимо из рациональных установок. Лурия показывает важную и опасную роль образа в культуре «рационального человека» и тем самым он открывает новую страницу в современной психологии.

Мы говорим о Лурии как о создателе миров. Сейчас, — буквально на наших глазах, — рождается еще один мир, который восходит к работам Александра Романовича. Во многих школах России детская (или генетическая) нейропсихология становится основанием для создания практической психологии образования. Именно детская генетическая нейропсихология, заданная работами Александра Романовича и развиваемая его последователями, становится основой для психодиагностики ребенка, особенно детей с трудностями обучения. Без Лурии сегодня нет также и дефектологии, при этом надо особо подчеркнуть, что его работы выступают как методология по отношению к дефектологии.

Таким образом, сегодня идеи Лурии служат базой для создания службы практической психологии образования России.

Дорогие коллеги! В своем выступлении Карл Прибрам говорил об ответственности. Я не случайно начал свое выступление с ассоциации творчества Лурии с полифонией романа Достоевского. Многоплановость научного творчества А. Р. Лурии привела к тому, что бравшись за феномен, казалось бы, далекие от этических категорий, ученики Лурии, как и он сам, подходили к подлинной, как он называл, «романтической» или этической психологии. Кто бы мог подумать, что от исследования персевераций Евгений Субботский перейдет к исследованию свободного независимого поведения ребенка? Кто бы мог предугадать, что после изучения моторики в 1965–1966 гг. В. В. Лебединский станет с успехом заниматься проблемой дизонтогенеза личности, мотивацией, аффектами и их ролью в поведении ребенка. И это не случайно.