Гунтхард Вебер: Практика семейной расстановки. Системные решения по Берту Хеллингеру

Религиозное сообщество

Если внимательно проследить религиозное развитие отдельного человека, мы увидим, что его религиозное чувствование, вера и делание начинаются с его привязанности к семье. То есть первые религиозные представления задаются нам семьей. Раньше религия входила в число условий, выполнение которых давало право принадлежать к семье. Его нарушение воспринималось как отступничество и влекло за собой соответствующую кару. Поэтому раньше — а отчасти и сегодня — отступничество от религии семьи воспринималось не столько как отступничество от религии, сколько как отпадение от семьи, и связывалось со страхом потери права на принадлежность. При более глубоком рассмотрении этот страх не имеет никакого отношения к содержанию религии, поскольку сходным образом проявляется в семьях, принадлежащих к разным конфессиям, независимо от их учения и практики. Слабее или сильнее он переживается в зависимости от того, насколько серьезно относится к своей религии семья. То же самое касается и так называемой религиозной позиции и позиции атеистической. Они точно так же обязательны — в той степени, в какой являются условиями сохранения права на принадлежность к семье.

Эти религии являются религиями группы. Своей религией группы часто отграничивают себя от других. Благодаря ей они чувствуют себя выше других групп и стремятся за счет других расширить влияние своей религии и своей группы. Иногда религией они оправдывают угнетение других групп. С аналогичным религиозным пылом отстаиваются и некоторые политические убеждения, и влияние они имеют аналогичное.

Эти группы являются неким расширенным «Я» и действуют как расширенное «Я». Поэтому групповая религия в еще большей степени является религией «Я». Для нее речь идет не только о том, чтобы овладеть скрытой действительностью, но еще и о власти над другими людьми и группами.

Естественная религия

Однако внутри разных религий существует выходящая за рамки привязанности к семье и группе глубокая личная набожность, хотя и уважающая внешние требования из верности к собственной группе, но внутренне намного перерастающая их содержание. К примеру, мистические течения в христианстве и исламе близки друг другу настолько, что кажется, будто различий между религиями, из которых они происходят, уже не существует.

Следовательно, над тем, что разделяют традиции, содержания веры и религиозные ритуалы, есть религиозный опыт и религиозная позиция, которые являются личными, не зависящими от религии группы. Она связана с общим для всех людей познанием мира и тех пределов, которые он для нас устанавливает. Поскольку эта религиозная позиция одинаково доступна каждому, ее можно назвать естественной религией. Ей не нужны ни учение, ни практика. В противоположность другим религиям здесь нет превосходства одной религии над другой, нет притязаний на власть, нет пропаганды. Здесь каждый сам по себе. Поэтому естественная религия объединяет там, где другие разъединяют.

Естественная религия — это личное достижение, и, может быть, наивысшее. А какого рода, я покажу на примере зарождения философии. Первым философам, о которых нам на Западе известно, так называемым досократикам, удалось внутренне отказаться от доставшихся им от предыдущих поколений представлений о человеке и природе и вверить себя действительности, такой, как она перед ними лежала, без оговорок и страха. Первое, что они при этом испытали, было удивление — удивление, что что-то есть. Что жизнь возникает из чего-то, что остается скрытым, и что она снова в это скрытое опускается.

Такое удивление перед лицом реальности, какой она себя являет, — это благоговение перед тем, что есть, лишенное стремления этого избежать или как-то истолковать. Это смирение перед тайной без желания знать больше, чем она сама нам показывает. Это согласие с границами, которые устанавливает для нас познаваемая действительность, без желания их уничтожить или переступить. Это в высшей степени религиозно, но при этом естественно и смиренно.

Религия как бегство

И напротив, очень многое в унаследованной нами религии представляет собой попытку уклониться от действительности, какой она себя являет, и искать от нее избавления. Попыткой изменить познаваемую действительность согласно собственным представлениям и желаниям. Дать ей иное толкование, вместо того чтобы принять ее вызов. Раскрыть ее тайну, вместо того чтобы ее уважать. Но прежде всего это попытка устоять вопреки потоку исчезновения. Это попытка «Я» овладеть непостижимой действительностью и подчинить ее себе.