Альберт Эллис: Психотренинг по методу Альберта Эллиса

9. Если вы погрязли в рутине, а жизнь стала скучной и убогой, перечитайте предыдущие пункты и постарайтесь научиться применять сказанное в них в своей жизни. Но помните: это редко проходит безболезненно!

Увы, многие мои клиенты отказывались расширять и углублять применение РЭТ, хотя она и помогла им быстро, иногда даже «чудесным образом» преодолеть проблемы, приведшие их в мой кабинет. Часто это происходило из-за их низкого порога фрустрации и нежелания с помощью РЭТ добиваться расширенного и детального решения проблем.

Не такой оказалась Мальвина. Когда она впервые появилась на курсах РЭТ, ей было 19 лет и она была студенткой исторического факультета. Сообразительная и не лишенная способностей (особенно в музыке), Мальвина была исключительно необщительна. У нее не было близких подруг. Ее застенчивость не позволяла ей самой назначить свидание молодым людям. Она считала себя некрасивой и не слишком умной, часто испытывала чувство подавленности и помышляла о самоубийстве. Карьера ее не интересовала. Своих родителей, которых угнетало такое поведение дочери, она ненавидела и винила во всех своих несчастьях.

Три года сеансов психоанализа принесли ей мало пользы. Напротив, Мальвина начала еще враждебнее относиться к своей семье и стала еще более зависимой от своего психоаналитика. Хотя друзья делали все возможное, чтобы вывести ее из-под его влияния, им это не удавалось, пока он не уволился после перенесенного инфаркта и не уехал во Флориду. Мальвина пыталась поддерживать с ним контакты по телефону, но он перестал отвечать на ее звонки. Единственной причиной, по которой она согласилась на встречу со мной, было мое внешнее сходство с ее психоаналитиком и то, что мне в то время также был 51 год.

В течение нескольких месяцев я ничего не мог поделать с Мальвиной. Я безуспешно пытался убедить ее, что только ее собственные искаженные и саморазрушающие представления, а не «ужасное воспитание», полученное от родителей, вызывают в ней гнетущее чувство депрессии, но она упорно отвергала методику РЭТ.

Я методично продолжал доказывать ей наличие у нее устойчивых иррациональных представлений, главным образом такого типа: «Я должна всегда быть необыкновенно красивой, веселой, привлекательной. Я ничего не стою без этих качеств». Наконец Мальвина согласилась со мной: «Пожалуй, вы правы. Я сама по-идиотски создаю себе проблемы». Но вместо того, чтобы начать преодолевать свои иррациональные представления, Мальвина стала выговаривать себе за то, что «была так по-дурацки бестолкова», и стала, насколько это было возможно, еще более подавленной и угнетенной.

Несколько раз она вновь заговаривала о самоубийстве, так что я решил предложить ей начать медикаментозное лечение и намекнул на возможную госпитализацию. Она отказалась от приема успокоительных лекарств, но страх оказаться в больнице заставил решиться применять РЭТ.

Для начала Мальвина прекратила винить себя за свое нарушенное душевное равновесие. Она упорно стремилась преодолеть беспокойства по поводу своих расстройств и наконец научилась воспринимать себя такой, какая есть — вместе со своей депрессией.

Хотя после этого Мальвина стала одной из наименее напряженных пациенток, страдавших от депрессии, которых я когда-либо знал, она по-прежнему продолжала винить себя за свою «некрасивость» (у нее был «слишком длинный» нос), глупость (в математике она так и не поняла дифференциального исчисления) и отсутствие профессиональных устремлений. Но поскольку теперь она познакомилась с основами РЭТ и уяснила, с помощью каких аргументов можно помочь себе отказаться от иррационального представления о том, что она не должна испытывать депрессию, она решила попытаться преодолеть свое ощущение неполноценности.

И принялась за работу.

В первую очередь Мальвина примирилась со своей «некрасивостью» и тогда обнаружила, что выглядит довольно привлекательной. Затем прекратила укорять себя за «глупость» — и поняла, что умна. Наконец, ей удалось убедить себя, что не иметь профессиональных устремлений хотя и очень плохо, но вовсе не ужасно, — и она начала задумываться о своей карьере.

Хотя теперь Мальвина и осознавала, что умна и привлекательна, она решила использовать рационально-эмотивные образы, чтобы представить себя действительно глупой и некрасивой. Затем она заставила себя испытать по этому поводу только грусть и сожаление вместо глубокой подавленности, убеждая себя, что даже при таких условиях все равно сможет и будет спокойно воспринимать себя такой, какая она есть, и стремиться к счастливой жизни.