В. Гитин: Эта покорная тварь – женщина

— Мне, собственно говоря, ненадолго... всего только двадцать пять рублей. Я надеюсь, что на будущей неделе или в январе.., я смогу...

Демоническая ляжет грудью на стол, подопрет двумя руками подбородок и посмотрит вам прямо в душу загадочными, полузакрытыми глазами:

— Отчего я смотрю на вас? Я вам скажу. Слушайте меня, смотрите на меня... Я хочу — вы слышите? — я хочу, чтобы вы дали мне сейчас же,— вы слышите? — сейчас же двадцать пять рублей. Я этого хочу. Слышите? — хочу. Чтобы именно вы. именно мне, именно дали, именно двадцать пять рублей. Я хочу! Я тввварь!.. Теперь идите... идите... не оборачиваясь, уходите скорей, скорей... Ха-ха-ха!»

ТЭФФИ. Демоническая женщина

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Понятно, что демонические — тоже находка для революции. Из них получались отличные комиссарши.

И началась борьба дикого, слепого в своей ярости, животного начала против человеческого, борьба, которую потом с уничтожающим сарказмом отразил Джордж Оруэлл в своей «Ферме животных», где победившие людей животные выдвигают лозунги:

«ЧЕТЫРЕ НОГИ - ХОРОШО, ДВЕ НОГИ - ПЛОХО!»

«ВСЕ, КТО ХОДИТ НА ДВУХ НОГАХ,- ВРАГ»

«ВСЕ ЖИВОТНЫЕ РАВНЫ» и т. п.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------

«ДУНЬКА. Товарищ Кошкин, я до вас!

КОШКИН. В чем дело.

ДУНЬКА. Мне две комнаты нужно иметь, потому что я тоже с хорошими товарищами знакомство веду, она мне одну будуварную отдала, да и из той пружиновую сидушку утащила. Пущай зараз гостильную отдаст! У меня гостей вдесятеро больше бывает. Комиссар Вихорь завтра на кохвей придет. На что он сядет? На что?

КОШКИН. Да вы, товарищ, кто?

ДУНЬКА. Конечно ж, прислуга!

КОШКИН. Так вы должны войти в союз и защищать свои интересы сообща.

ДУНЬКА. Это мне без надобности. Я сама защитюсь.

(Входит Марья)

МАРЬЯ. Где тут они?

ШВАНДЯ. Тебе, гражданочка, кого?

МАРЬЯ. А родимец вас знает, кого. Может тебя. Чай, комиссар?

ШВАНДЯ. Не, не упольне.

МАРЬЯ. А рожа в самый раз. Третий день из деревни, а комиссара не вижу. Только и вижу вот эту чуму в краске! (Дуньке) Ты что ж в чужое, как болячка, нарядилась? Оно на тебя сшито? Ты его заработала?

ДУНЬКА. Значит, на меня. Теперь все народное.

МАРЬЯ. Какое ж оно народное, когда под руками аж лопнуло? Сымай зараз, кобыла!

ДУНЬКА. Отстань, тетка!

МАРЬЯ. Сымай, говорю, тварь!»

КОНСТАНТИН ТРЕНЕВ. Любовь Яровая

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Думаю, этого классика советской литературы нельзя обвинить в клевете или в нетипичности.

Да, женщины революции — это либо жестокие фанатички- комиссарши, либо вот такие шалые и жадные до поживы девки, а имя им — легион...

Но были и промежуточные типы.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

«Вот двадцатидвухлетняя Успенская, она окончила петербургскую гимназию, а на высшие курсы не попала. Туг — власть Советов, и весной восемнадцатого года Успенская явилась в ВЧК предложить свои услуги в качестве осведомительницы. По наружности она подходила, ее взяли.

Само стукачество (тогда — сексотство) Крыленко комментировал так, что для себя «мы ничего зазорного в этом не видим, мы это считаем своим долгом... не самый факт работы позорит; раз человек признает, что эта работа необходима в интересах революции — он должен идти». Но, увы. Успенская, оказывается, не имеет политического кредо! — вот что ужасно. Она так и отвечает: «я согласилась, чтобы мне платили определенные проценты» по раскрытым делам и еще «пополам делиться» с кем- то, кого Трибунал обходит, велит не называть. Своими словами Крыленко так выражает: Успенская «не проходила по личному составу ВЧК и работала поштучно». Ну да. впрочем, по-человечески ее понимая, объясняет нам обвинитель: она привыкла не считать денег, что такое ей несчастные пятьсот рублей зарплаты в ВСНХ, когда одно вымогательство (посодействовать купцу, чтоб сняли пломбы с его магазина) дает ей пять тысяч рублей, другое — с Мещерской-Гревс, жены арестованного — семнадцать тысяч. Впрочем, Успенская недолго оставалась простой сек- соткой, с помощью крупных чекистов она через несколько лет была уже коммунисткой и следователем».

АЛЕКСАНДР СОЛЖЕНИЦЫН. Архипелаг ГУЛАГ

--------------------------------------------------------------------------------------------------------

В двадцатые годы появляется новый тип — женщина-чиновник. Учитывая неимоверно раздутый бюрократический аппарат, можно сказать, что миллионы женщин заняли различные кабинеты и в карательных органах, как Успенская, и в советских, и в партийных, профсоюзных, комсомольских.