Дональд Винникотт - Семья и развитие личности. Мать и дитя.

Можно сказать, что ребенок выходит из своего укрытия; в стенах укрытия появляются щели, толщина ограды становится неровной; и смотрите — ребенок уже снаружи. Ему нелегко теперь вернуться внутрь или ощутить себя внутри, если только он не болен и не устал; в таком случае прежнее укрытие способно предоставить ему безопасность.

Укрытие было создано матерью и отцом, всей семьей, домом и двором, знакомыми зрелищами, звуками и запахами. Оно связано с его собственным состоянием незрелости, с опорой на надежность родителей и с субъективной природой мира ребенка. Укрытие естественно берет свое начало от материнских рук, которыми мать обнимала его, когда он был младенцем. Она самым интимным образом адаптировалась к потребностям младенца, но постепенно ослабляла эту адаптацию в соответствии со степенью готовности ребенка к встречам с неожиданным и новым. И поскольку нет одинаковых детей, мать обнаруживает, что для каждого своего ребенка она готовит особое убежище, в котором он может жить; и вот из этого убежища теперь выходит ее сын или дочь, они готовы к другим видам групп, к новым типам укрытий — по крайней мере на несколько часов ежедневно. Иными словами, ребенок идет в школу.

В своей «Оде бессмертию» Водсворт имел в виду эту перемену:

Здесь поэт чувствует осознание ребенком нового укрытия — по контрасту с тем, как младенец не подозревает о своей зависимости.

Конечно, родители уже начали этот процесс, отдав ребенка в детский сад, который оказался поблизости от их дома. В хорошем детском саду группа только что начавших ходить детей получает возможность играть, им дают хорошие игрушки и создают условия, даже лучше, чем дома; и при этом всегда кто-нибудь присутствует, чтобы присматривать за проявлениями возбуждения детей при первых опытах социальной жизни, таких, как битье соседа по голове лопаткой.

Начальная школа в пять лет

Но детский сад не очень отличается от дома; это все же «продленный дом». Школа, о которой мы сейчас говорим, нечто совершенно иное. Начальная школа может быть хорошей или плохой, но она не приспосабливается к потребностям ребенка, как детский сад, и не специализируется, по крайней мере с самого начала. Иными словами, теперь адаптироваться приходится ребенку, ему нужно приспособиться к толпе возбужденных детей, которую он встречает в школе. И если он к этому готов, то может очень многое почерпнуть из этого нового опыта.

Родители много думают об этой решительной перемене в жизни ребенка. Они заранее говорят о школе, а ребенок играет в школу и с нетерпением ждет расширения возможностей знакомства с миром, которые до сих пор ему представляли только мать, отец и другие близкие люди.

Трудности на этой стадии связаны с тем, что перемены в окружении должны соответствовать тому, что происходит с ребенком в результате его роста. Мне не раз приходилось иметь дело с трудностями детей этого возраста, и я сказал бы, что в большинстве случаев здесь нет ни глубоко укоренившихся отклонений, ни болезненности. Напряжение связано с тем, что одному ребенку нужно действовать быстрее, а другому медленней. Причем разница в возрасте в несколько месяцев имеет очень большое значение. Ребенок, родившийся в ноябре, может с нетерпением ждать отправки в школу, в то время как августовского ребенка отдают в школу на месяц или два преждевременно. В любом случае один ребенок с готовностью погружается в глубокие воды, а другой лежит на краю воды и боится войти в нее. И, кстати, некоторые «смельчаки», окунув пальцы в воду, тут же на дни, недели или больший срок бросаются к знакомой безопасности рядом с матерью. Родители знают, какие именно у них дети, и потому предварительно разговаривают с учителями, которые вполне привыкли к таким проблемам, а потом просто ждут и «водят рыбу на длинной леске». Главное понять, что выход из укрытия — событие возбуждающее и страшное; что ребенок очень боится, выйдя, не иметь возможности вернуться; и что жизнь — это длинная последовательность выходов из укрытий, принятия новых рисков и встречи с новыми возбуждающими вызовами.

Некоторые дети сталкиваются с особыми трудностями, которые мешают им делать новые шаги, и если с ходом времени эти трудности не преодолеваются, нужна помощь родителей или специальных учреждений.

Но, возможно, что-то неладно с матерью, с очень хорошей матерью, когда ее ребенок стремится вернуться назад, в укрытие. Некоторые матери мыслят как бы на двух уровнях. На одном уровне (можно ли назвать его верхним?) они хотят только одного: чтобы их ребенок вырос, выбрался из укрытия, пошел в школу, встретился с миром. Но на другом уровне, более глубоком, полагаю, и. не вполне осознанном, они не могут представить себе, что их ребенок уйдет от них. На этом глубоком уровне, где логика не играет существенной роли, мать не может отказаться от своего самого дорогого — от материнской функции; она чувствует, что легче выполняет свои материнские обязанности, когда ребенок зависит от нее, чем когда он вырастает и начинает наслаждаться своей отдельностью, независимостью и способностью отвечать на вызовы жизни.