Дональд Винникотт: Семья и развитие личности. Мать и дитя.

Вначале, как всем известно, младенец сует в рот кулачок, а чуть позже, когда вырабатывается устойчивый шаблон поведения, использует палец или два пальца для сосания, в то время как другой рукой он гладит мать или простыню, одеяло или даже собственные волосы. В данном случае одновременно происходят две вещи: в первой — часть руки во рту очевидно связывается с возбуждающим кормлением; во второй — на шаг дальше — проявляется возбуждение, почти любовное и страстное. На основе этой страстной ласковой деятельности могут развиться отношения с тем внешним, что находится рядом, и этот объект может для младенца стать очень важным. В определенном смысле это первое обладание, то есть первая в мире вещь, которая принадлежит младенцу и в то же время не является его частью, в отличие от пальцев во рту. Таким образом, это чрезвычайно важное начало взаимоотношений с миром.

Эти вещи развиваются параллельно с началом ощущения безопасности и с началом отношений младенца с одним человеком. Это свидетельство того, что все в эмоциональном развитии младенца идет нормально и что начинает формироваться память об отношениях. Все это может быть использовано в новых отношениях с объектом, который я предпочитаю называть переходным. Переходным, конечно, является не сам объект; он представляет переход младенца от состояния слияния с матерью к состоянию возникновения отношений с матерью как с чем-то внешним и отдельным.

Хотя я хотел бы подчеркнуть, что эти феномены свидетельствуют о здоровье, я ни в коем случае не желаю создавать впечатление, будто отсутствие у младенца интересов такого рода свидетельствует о ненормальности. В некоторых случаях сохраняется сама мать, и младенцу необходима именно она в целом, в то время как другим детям нужны так называемые переходные объекты, при условии, что мать присутствует и постоянно находится на заднем плане. Однако обычно младенец привязывается к какому-то одному предмету, который со временем получает имя, и любопытно бывает проследить за происхождением этого имени: часто оно идет от какого-то слова, которое младенец услышал задолго до того, как сам научился говорить.

Разумеется, очень скоро родители и родственники снабжают младенца множеством мягких игрушек, которые (скорее всего ради самих взрослых) сделаны в форме детей или животных. С точки зрения младенца, форма этих игрушек не имеет значения. Гораздо большее значение имеют текстура и запах, в особенности запах, так что родители очень скоро узнают, что нельзя безнаказанно стирать такие предметы. Родители, которые во всех остальных отношениях строго придерживаются правил гигиены, вынуждены терпеть грязные, пахнущие мягкие предметы — просто ради мира и тишины в доме. Младенец, который уже слегка подрос, постоянно нуждается в этих предметах, он хочет, чтобы ему их возвращали, когда он выбрасывает их из колыбели, хочет иметь возможность раздирать их и слюнявить. На самом деле с этими предметами, ставшими объектами самой примитивной формы любви — смеси страстных ласк и разрушительных нападений, может произойти что угодно. Со временем добавляются новые объекты, которые все более полно напоминают фигуры животных и людей. Больше того, родители пытаются приучить ребенка говорить им «спасибо», в знак того, что кукла или плюшевый мишка пришли из реального мира, а не рождены воображением младенца.

Если вернемся к первому такому объекту, который может быть обрывком одеяла, в котором младенца принесли из роддома, или шерстяным шарфиком, или маминым носовым платком, то мы должны признать, что, с точки зрения младенца, мы допускаем ошибку, когда просим его говорить «спасибо» и признавать тем самым, что предмет пришел из мира. С его точки зрения, этот первый объект поистине был создан его воображением. Это было началом создания ребенком мира, и мы должны согласиться, что в случае с каждым младенцем мир создается заново. Существующий мир для новорожденного не имеет никакого смысла, если не создан и не открыт им.

Невозможно описать невероятное разнообразие этих ранних владений, используемых младенцами, особенно во время перехода ко сну.

Девочка сосала пальцы и одновременно гладила длинные волосы матери. Когда достаточно отросли ее собственные волосы, она стала ими, а не материнскими, закрывать лицо, когда засыпала. Она делала это регулярно, пока не подросла настолько, что захотела, чтобы у нее коротко, как у мальчика, срезали волосы. Результатом стрижки она осталась очень довольна, но когда нужно было ложиться спать, девочка пришла в отчаяние. К счастью, родители сохранили ее волосы и дали девочке прядь. Та сразу, как всегда, закрыла ими лицо и счастливо уснула.