Валентин Бадрак - Как стать успешной в современном мире

Не менее сложны любовные поиски Софьи Ковалевской. Нелюбимая и забытая дочь поглощенных собой родителей также с фатальной отрешенностью стремилась к любви. Но так же, как и у Цветаевой, это была невротическая поглощенность собой, а не желание создать фундаментальный союз, основанный на любви и понимании. Даже близкие ей люди признавали «дисгармоничность натуры» женщины-математика, а раннее замужество и непреодолимая ревность, безусловно, проистекали из развившейся боязни оказаться нелюбимой и одинокой, из чувства неполноценности и низкой женской самооценки, которая настойчиво компенсировалась научными достижениями на фоне удручающих истерик и депрессии.

Жорж Санд считали фригидной женщиной, не способной любить, страдающей меланхолией и впадающей в ужасные приступы, в которых депрессия сменялась безудержным весельем. Психиатрические комментарии поведенческих реакций французской писательницы содержат недвусмысленные намеки на расстройство половой идентификации, подтверждением чего служит копирование внешних признаков противоположного пола как отражение неудовлетворенности своим биологическим полом. Тем не менее, среди любовных партнеров Жорж Санд называют как актрису Мари Дорваль, так и яркого мужчину Альфреда де Мюссе. А Андре Моруа в биографическом произведении о жизни писательницы даже упоминал совет врача, рекомендовавшего ей любовника, поскольку ее здоровье «под угрозой из-за избытка жизненных сил». Так или иначе, этот образ содержит, наряду с невротическим поиском любви, диссоциацию между чувственными ощущениями и духовным миром женщины. Ей, как и Елене Блаватской, Софье Ковалевской, Айседоре Дункан, была ненавистна подчинительная позиция женщины в любой форме союза с мужчиной. Однако она не могла полностью вытеснить чувственные желания сосредоточением на профессиональной деятельности или отдаваться влечению с той восторженной непосредственностью, на которую была способна лишь абсолютно уверенная в себе и в своей женской привлекательности натура.

Женщины власти и женщины, для которых любовь оставалась вторичной, были способны с легким сердцем растоптать некогда любимого мужчину. Борясь за власть, Агриппина ни минуты не сомневалась в том, что нужно подготовить заговор против брата-императора, а позже отравить мужа-императора, благосклонности которого она с такой настойчивостью добивалась. Властолюбивая Екатерина Вторая очень спокойно восприняла человеческое падение и смерть Григория Орлова. Елена Блаватская ни во что не ставила Генри Олкотта, хотя для него она сама была богиней и демоном в одном лице, которому он с фанатической религиозностью поклонялся. Для Мэрилин Монро и Мадонны мужчины были не более чем пешками на шахматной доске, хотя обе они подсознательно стремились к созданию традиционной модели взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

Но дело даже не в том, чем были мужчины в жизни выдающихся женщин. Гораздо более важным представляется тот факт, что, даже испытывая глубокое влечение к противоположному полу или невротическую потребность любви, эти женщины демонстрировали поразительное единодушие в деле достижения независимости и духовной самодостаточности. Любовь и секс неизменно оказывались на втором плане или еще дальше, несмотря на душевные волнения и физические недуги в связи с их недостатком или отсутствием.

Вряд ли возможно утверждать, что бегство в мужской мир ощущений и предпочтение значительной частью известных женщин мужских качеств были лишь своеобразной защитой от скрытых мазохистских стремлений. Однако эти женщины своими установками определенно опровергли теории некоторых популярных психоаналитиков, например Хелен Дойч, Карен Хорни или Шандора Радо. В частности, о том, что подавляющее большинство женщин мазохистичны в своей установке по отношению к половой жизни и репродукции и что в несексуальной установке к жизни мазохистские тенденции у них проявляются чаще, чем у мужчин. Хелен Дойч, среди прочего, утверждает, что женщины в той или иной мере обречены быть фригидными, если при половом акте не почувствуют себя изнасилованными, обиженными или униженными. Или, быть может, выдающиеся женщины представляют собой категорию женской психопатологии?

В то же время вышеупомянутое утверждение Хелен Дойч представляется вторичным, и не только применительно к стратегиям выдающихся женщин. Хотя бы потому, что современная женщина под влиянием феминистских установок все более склонна к разделению любви и секса, что раньше приписывалось почти исключительно мужчинам. Так, исследовательница женских мотиваций психолог Мариз Вайан в вышедшей в начале нового столетия книге «Как любят женщины» утверждает: «Сексуальность – это ингредиент жизни, но не всегда любви. Эти вещи могут успешно сочетаться, но можно любить одного мужчину, а испытывать наслаждение с другим». Иными словами, современное вытеснение любви становится довольно популярным в женском мире в целом, а не только там, где речь идет о высших достижениях. А Мишель Палуди в книге «Психология женщины» констатирует прямые призывы к современной женщине «вести независимую сексуальную жизнь». Многие из тех, кто навязывает установки современной женщине, одобряют лесбийские отношения как путь к свободе женщины и возможность самостоятельно контролировать свои репродуктивные способности.