Валентин Бадрак - Как стать успешной в современном мире

Хотя Ливия Друзилла ушла из жизни довольно тихо, она в течение жизни была настолько близка к смерти, что, казалось, шагала с нею, взявшись за руки. Ее имя всякий раз всплывает в связи с гибелью целой плеяды наследников и даже самого Октавиана Августа. Кстати, следует заметить, что ее сын император Тиберий, которого терпеливая «мать отечества» готовила к высшей власти в течение четырех десятков лет, даже не появился на похоронах. Он ненавидел ее и боялся, стараясь даже не встречаться с ней в течение нескольких предшествующих смерти Ливии лет.

Агриппина Младшая продемонстрировала в своей чудовищной смерти истинное величие женщины, способной убивать, любить и… умереть красиво, с неземным жестом вечного призрака. Ее противостояние с сыном Нероном, набравшим силы и ставшим самостоятельным, завершилось решением императора погубить свою властную мать. Но попытка инсценировать ее гибель во время представления морского боя завершилась позорным обличительным провалом – тяжелый потолок над кроватью Агриппины должен был упасть на нее и раздавить, а корабль матери римского императора – затоплен. Однако потолок оборвался не сразу, и Агриппина, будучи прекрасной пловчихой, добралась тайно до берега. Она уже прекрасно понимала, что спасения не будет, поэтому сумела психологически хорошо подготовиться к смерти. Когда появились присланные сыном убийцы, мужественная женщина разыграла театрализованную сцену ухода – последнее, что она могла себе позволить. Невозмутимая и бесстрашная, она осталась для самого Нерона неприступным сфинксом, величие взора которого выдержали века.

Смерть Жанны д'Арк на костре инквизиции также способствовала превращению ее в мученицу – символ бесконечности и святости женщины, вступившей на путь борьбы с мужским миром. Убийство девушки подчеркнуло ее божественный образ, усилило восприятие неспособности приземленных современников понять величие и гигантский размах принимаемой на себя миссии. Даже гипотетически сложно представить себе возвращение Жанны д'Арк в крестьянскую общину. Еще сложнее вообразить перерождение вчерашней крестьянки – она явно не годилась для касты хозяев жизни. Исключение могло бы быть, если бы девушка сумела вернуться к традиционной роли и стать женой, скажем, кого-нибудь из вассалов короля. Но ее миссия с мужским оттенком, ее бесповоротное соперничество с мужчинами и безграничная воинственность не позволяли совершить такую трансформацию. В результате судьба оказалась предрешенной: воительнице «предписывалось» погибнуть на поле брани или от рук не знающих страха палачей. Но костер возвысил ее до высот ангела, таинственно и с укоризной взирающего на неблагодарный мир. Именно в таком виде образ Жанны д'Арк приобретает особый блеск, схожий со звездным.

Смерть-загадка не только придала пикантности таким именам, как Айседора Дункан и Мэрилин Монро, но и создала эффект тайны. Неожиданность и картинность их ухода стала неразрывной ассоциацией с этими женскими именами. Айседора всю жизнь как бы ходила по краю пропасти, поэтому ее шикарный шарф, вызвавший удушье после того, как один его конец зацепился за колесо автомобиля, символизирует и неслыханное позерство, и всегда рискованную игру женщины, которую многие считали богиней. Смерть Мэрилин Монро – еще более загадочна и своей тайной приковывала внимание многих сотен тысяч людей. Две любимые публикой фигуры, хотя и не выступали авторами сценария собственной смерти, вели такой экстравагантный образ жизни, что именно неординарный уход в мир иной кажется теперь естественным для них.

Хотя Мария Склодовская-Кюри прожила довольно долгую плодотворную жизнь, тот факт, что ее смерть напрямую связана с радием, открытым и выделенным ею веществом, подчеркивает монументальность самой первооткрывательницы. Смерть окрыляет ее, придавая всей жизни ученой сакральный и даже таинственный смысл.

Марина Цветаева взрывным для общества самоубийством укрепила общественное мнение в своей изломанности, нестандартности своей исковерканной и противоречивой жизни. Смерть поэтессы, среди прочего, послужила мощным стимулом для запоминания ее образа. Заслуживает внимания придуманная ею задолго до смерти эпитафия. Вместо «Здесь лежит» она сказала: «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». Может быть, «хотела бы лежать, но не лежит». А, скажем, парит над живыми… В любом случае, она хотела, чтобы все, даже смерть, отличалось от привычного, избитого и понятного. Хотела, чтобы все у нее было не так, как у всех, чтобы было наоборот. А такое не может не запомниться.