Дмитрий Узнадзе - Психология установки

Теория «обманутого ожидания» пытается объяснить ил­люзию веса следующим образом: в результате повторного поднимания тяжестей (или же для объяснения наших фено­менов мы могли бы сейчас добавить — повторного воздей­ствия зрительного, слухового или какого-либо другого впе­чатления) у испытуемого вырабатывается ожидание , что в определенную руку ему будет дан всегда более тяжелый предмет, чем в другую, и когда в критическом опыте он не по­лучает в эту руку более тяжелого предмета, чем в другую, его ожидание оказывается обманутым, и он, недооценивая вес полученного им предмета, считает его более легким. Так воз­никает, согласно этой теории, впечатление контраста веса, а в соответствующих условиях и другие обнаруженные нами аналоги этого феномена.

Нет сомнения, что теория эта имеет определенное пре­имущество перед мюллеровской, поскольку она в основе признает возможность проявления наших феноменов всюду, где только может идти речь об «обманутом ожидании», сле­довательно, не только в одной, но и во всех наших чувствен­ных сферах. Наши опыты именно и показывают, что интере­сующая здесь нас иллюзия не ограничивается сферой одной какой-нибудь чувственной модальности, а имеет значитель­но более широкое распространение.

Тем не менее принять эту теорию не представляется возможным. Прежде всего она малоудовлетворительна, по­скольку не дает никакого ответа на существенный в нашей проблеме вопрос — вопрос о том, почему, собственно, в одних случаях возникает впечатление контраста, а в других — асси­миляции. Нет никаких оснований считать, что субъект дей­ствительно «ожидает», что он и в дальнейшем будет получать то же соотношение раздражителей, какое он получал в пред­варительных опытах. На самом деле такого «ожидания» у него не может быть, хотя бы после того, как выясняется пос­ле одной-двух экспозиций, что он получает совсем не те раз­дражения» которые он, быть может, действительно «ожидал» получить. Ведь в наших опытах иллюзии возникают не толь­ко после одной-двух экспозиций, но и далее.

Но и независимо от этого соображения теория «обману­того ожидания» все же должна быть проверена, и притом проверена, если возможно, экспериментально; лишь в этом случае можно будет судить окончательно о ее приемлемости.

Мы поставили специальные опыты, которые должны были разрешить интересующий здесь нас вопрос о теорети­ческом значении переживания «обманутого ожидания». В данном случае мы использовали состояние гипнотическо­го сна, поскольку оно предоставляет в наше распоряжение выгодные условия для разрешения поставленного вопроса. Дело в том, что факт рапорта, возможность которого пред­ставляется в состоянии гипнотического сна, и создает нам эти условия.

Мы гипнотизировали наших испытуемых и в этом состо­янии провели на них предварительные опыты. Мы давали им в руки обычные шары — один большой, другой малый и за­ставляли их сравнивать эти шары по объему между собой. По окончании опытов, несмотря на факты обычной постгипнотической амнезии, мы все же специально внушали испы­туемым, что они должны основательно забыть все, что с ними делали в состоянии сна. Затем отводили испытуемого в дру­гую комнату, там будили его и через некоторое время, в бодр­ствующем состоянии, проводили с ним наши критические опыты, т. е. давали в руки разные по объему шары, с тем что­бы испытуемый сравнил их между собой.

Наши испытуемые почти во всех случаях находили, что шары эти неравны, что шар слева (т. е. в той руке, в которую в предварительных опытах во время гипнотического сиа они получали больший по объему шар) заметно меньше, чем шар справа.

Таким образом, не подлежит сомнению, что иллюзия мо­жет появиться и иод влиянием предварительных опытов, проведенных в состоянии гипнотического сна, т. е. в состоянии, в котором и речи не может быть ни о каком «ожидании». Ведь совершенно бесспорно, что наши испытуемые не имели ровио никакого представления о том, что с ними происходи­ло во время гипнотического сна, когда над ними проводились критические опыты, и «ожидать» они, конечно, ничего не могли. Бесспорно, теория «обманутого ожидания» оказыва­ется несостоятельной для объяснения явлений наших фено­менов.

8. Установка как основа этих иллюзий.Что же, если не «ожидание», в таком случае определяет поведение человека в рассмотренных выше экспериментах? Мы видим, что вез­де, во всех этих опытах, решающую роль играет не то, что спе­цифично для условий каждого из них, — не сенсорный мате­риал, возникающий в особых условиях этих задач, или что- нибудь иное, характерное для них, — не то обстоятельство, что в одном случае речь идет, скажем, относительно объема, гаитического или зрительного, а в другом — относительно веса, давления, степени освещения или количества. Нет, ре­шающую роль в этих задачах играет именно то, что является общим для них всех моментом, что объединяет, а не разъеди­няет их.