Юлия Гиппенрейтер - У нас разные характеры… Как быть?

Особенно трудными с людьми этого характера бывают личные и семейные отношения. Здесь сразу приходится сталкиваться с их эгоцентризмом. Интересы, желания, эмоциональное и физическое благополучие демонстративных — это «ось», вокруг которой, в соответствии с их сознательной и бессознательной установкой, должны вращаться любые отношения. В случае отклонения партнера от этой оси в направлении его потребностей и интересов, возникают сцены, обиды и упреки. Тогда любящий близкий начинает жалеть, уступать, жертвовать своими желаниями или мнениями. Но постоянно это продолжаться, конечно, не может.

Насколько вредно уступать требованиям демонстративных, известно по избалованным детям, родители которых начинают чувствовать себя совершенно беспомощными. Но быть «беспомощным» во взрослых отношениях означает либо согнуться и сломаться, либо отойти в сторону: ничего не обещать, но и ничего не ждать. Тогда демонстративный начинает искать того и тех, кто его, наконец, оценит «по-настоящему», а партнер живет с чувством одиночества и непонятости. Отношения, скорее всего, движутся к распаду.

Демонстративный природой «приговорен» быть больше ярким, чем теплым.

Чтобы избежать такого итога, с демонстративным партнером приходится поступать так же, как с капризным ребенком: любить, но не поддаваться на эмоциональные провокации и помнить о себе.И еще: если уж вашим любимым оказался человек демонстративного характера — а это может случиться легко, так как они очень хорошо умеют влюблять в себя — то с самого начала особенно не надейтесь, что будете получать от него много тепла и заботы. Нет сомнения, что ваш близкий хороший человек, но своей природой он приговорен быть больше ярким, чем теплым. Понимание этого избавит вас он излишних разочарований.

После высказанных предостережений, хочется сказать о положительных сторонах и положительной роли демонстративных. В какой-то дозе они нужны в каждой компании. Они всюду вносят оживление и юмор, компенсируя молчаливость одних, сдержанность или застенчивость других.

В семейных конфликтах они иногда готовы разрядить обстановку, откликаются на шаги к примирению. Их живость и общительность помогают во многих профессиях: продавцов, официантов, учителей и воспитателей. Но особенно полно их талант раскрывается на сцене.

Особенно они запоминаются в роли эстрадного артиста или конферансье. Публика с благодарностью откликается на их творческие номера — юмористические истории и шутки, яркие имитации и просто высокое артистическое мастерство. Можно назвать целый ряд выдающихся мастеров сцены с более или менее выраженными позитивными чертами демонстративного характера. Среди них: А. Миронов, Л. Гурченко, Ф. Киркоров, к поэтам такого же характера относят Е. Евтушенко.

Из воспоминаний Л. Гурченко

Выступала я перед всеми, кто попадал к нам в дом. Папа тут же усаживал гостя.

— Ну куда, куда ты бежишь? Ну чиво? Сядь, передохни!.. Щас тибе моя дочурка концертик устругнеть.

И начиналось! Папа ставил стул посредине комнаты, я быстро вскарабкивалась на него, руки назад, глаза широко открыты, улыбка самая веселая. Я все делала так, как учил меня папа: «Дочурка, глаза распрастри шрей, весело влыбайсь и дуй свое!» Начинала я со стихотворения:

Жук-рогач, жук-рогач…

При этих словах полагалось приставить к вискам два указательных пальца. Гость вежливо улыбался: «Очень мило, очень мило», — и собирался уходить.

— Куда ты? Не-е, брат, ще тока начало. Давай, дочурчинка, песенку з чечеточкую!» Это означало, что в конце песни, какой бы она ни была, надо дать кусок чечетки. Я хлопала себя почти одновременно по груди, коленям и, выбросив ногу вперед, а руки в стороны, громко выкрикивала: «Х-х-ха!!»

Эх, Андрюша, нам ли быть в печали,

Возьми гармонь…

Папа на баяне — «тари-дари, дари-дам!»

И я свое — «Х-х-ха!!»

После этого гость обязательно смеялся. Больше всех радовался и подыгрывал мне папа: «Не, актрисую будить, точно. Ето як закон! Усе песни на лету береть, як зверь. Ну, вокурат актриса!»

И человек, который к нам заходил на минуточку, уже через четверть часа под папиным обаянием и натиском совершенно забывал, куда и зачем он шел, почему он оказался у нас, и, конечно, оставался… А я продолжала свое выступление…