Мне кажется, что большинство людей по достоинству оценят ту свободу действий, которую открывает перед нами эта теория, поскольку мало у кого из нас было безмятежное детство.
Однако есть и другая разновидность свободы действий, которую, как мы все надеемся, можно применить для решения вопроса о том, кто мы такие и кем становимся. Нам нужна возможность выбирать свою судьбу. Мы должны сохранять положительные стороны своего темперамента и совершенствовать, или даже избавляться, от тех, которые нам не нравятся, — к примеру, от страха публичных выступлений. Мы должны верить, что не только врожденный темперамент и детский опыт, характер которого определяет чистая случайность, но и мы сами, становясь взрослыми, можем формировать свою личность и делать свою жизнь такой, какой пожелаем.
Ведь это в наших силах, не так ли?
Глава 5
За пределами темперамента
Роль свободной воли (и секрет публичных выступлений для интровертов)
Удовольствие лежит где-то на границе между скукой и тревогой, где существует баланс между задачами, требующими решения, и способностью человека действовать{1}.
Михай Чиксентмихайи
Коридоры в Центре томографии имени Атинулы Мартинос при Массачусетской больнице общего профиля выглядят невзрачными, даже несколько потрепанными. Я стою перед запертой дверью какого-то помещения без окон рядом с доктором Карлом Шварцем, директором научно-исследовательской лаборатории нейровизуализации и патопсихологии{2}. У доктора Шварца блестящие, пытливые глаза, тронутые сединой каштановые волосы и спокойная, но энергичная манера поведения. Несмотря на невзрачную обстановку, он готовится с некоторым пафосом открыть дверь.
В этом помещении находится функциональный магнитно-резонансный томограф стоимостью в несколько миллионов долларов, с помощью которого были сделаны некоторые из самых грандиозных открытий в современной нейробиологии. Томограф регистрирует, какие участки мозга активизируются, когда вы обдумываете какую-то мысль или выполняете ту или иную задачу. Это позволило ученым сделать то, что раньше было просто немыслимо — выполнить картирование функций головного мозга. Доктор Шварц рассказывает мне, что главным изобретателем технологии функциональной магнитно-резонансной томографии был блестящий, но весьма скромный ученый по имени Кеннет Квонг, и он работает в этом же здании. Доктор Шварц прибавляет, благожелательно взмахнув рукой в сторону пустого коридора, что в этом здании много тихих и скромных людей, которые делают невероятные вещи.
Перед тем как открыть дверь, Карл Шварц просит меня снять золотые серьги-кольца и отложить в сторону металлический магнитофон, который я использую для записи нашего разговора. Доктор говорит мне, что магнитное поле томографа fMRI в сто тысяч раз сильнее земной гравитации; это поле настолько сильное, что если бы мои серьги были магнитными, под действием поля они выскользнули бы из мочек моих ушей и пролетели бы по всей комнате. Меня беспокоит, как поведет себя металлическая застежка моего бюстгальтера, но я слишком смущена, чтобы спросить об этом. Вместо этого я показываю на пряжку на своих туфлях, в которой, как я понимаю, содержится столько же металла, сколько и в застежке бюстгальтера. Доктор Шварц говорит, что все в порядке, и мы входим в комнату.
Мы с благоговением рассматриваем сканер fMRI, который похож на сверкающий космический корабль, лежащий на боку. Доктор Шварц рассказывает, что его испытуемые (позднего подросткового возраста) ложатся на стол сканера и рассматривают фотографии разных лиц, а сканер в это время регистрирует реакцию их мозга. Доктора Шварца интересует, прежде всего, как ведет себя миндалевидное тело — тот мощный орган головного мозга, который, как выяснил еще Джером Каган, играет очень важную роль в формировании таких личностных качеств, как интроверсия и экстраверсия.
Карл Шварц — коллега и ученик Кагана, поэтому он начал свою работу с того этапа, на котором Каган остановил свои долгосрочные исследования. Младенцы, охарактеризованные Каганом в свое время как высокореактивные и низкореактивные, выросли, и доктор Шварц использует томограф fMRI для того, чтобы исследовать их мозг уже в зрелом возрасте. Каган отслеживал развитие своих подопечных с младенческого возраста до подросткового, а Шварц захотел узнать, что произошло с ними после этого. Будет ли обнаружен отпечаток детского темперамента в мозге повзрослевших высокореактивных и низкореактивных подопечных Кагана много лет спустя?{3} Или этот отпечаток стерся под влиянием внешней среды и сознательных усилий самих испытуемых?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу