Джеймс Холлис - Под тенью Сатурна

Социопат не может проявлять заботу об окружающих. Переживание мужчиной первичных отношений могло быть столь болезненным, что, по его ожиданиям, любые отношения должны причинять только боль. Поэтому его унылая жизнь все время полна страха оказаться во власти других, и, чтобы избежать этого, он постоянно стремится сам пользоваться людьми. Часто женщина пытается изменить такого мужчину и сама становится жертвой насилия. Так как социопатия, по существу, защищает его от боли, он не может обратить эту боль внутрь и выстрадать ее сам, а потому извлекает ее на поверхность и заставляет страдать Другого. К сожалению, эта боль его личной истории постоянно присутствует в его отношениях с окружающими. Независимо от его внешних успехов он очень испуганный человек. Он так испуган, что не в силах посмотреть на свою боль, а потому только в Другом он может видеть ее источник или причину ее продолжения.

Я не собираюсь порицать матерей (а в следующих главах — отцов), но необходимо признать, что на аффективно заряженный образ феминности большое влияние оказывают восприятие ребенком родной матери и тех, кто заботится о нем в раннем детстве. Анима — архетипическая энергия, присутствующая у всех мужчин. Она скорее вид ощущения и связи, чем особый вид знания. На внутреннюю феминность мужчины влияют его отношения с реальной женщиной и культура (то, какая Мадонна сейчас в моде — Пресвятая Дева из Шартра или эротическая суперзвезда), а также отношение мужчины к циркулирующей в нем жизненной силе и то, насколько он подвержен своим переменчивым настроениям.

Я никогда не забуду мужчину, которого жена в буквальном смысле слова притащила на терапию. Он вошел, сел, обратив внимание на пачку салфеток, и сказал с ухмылкой:

«Я вижу, только что у вас на приеме была женщина». Фактически он был прав, но мне не хотелось признавать его правоту. «Мужчины тоже могут рыдать», — заметил я. «Но они не должны этого делать, — парировал он, — они могут с собой справиться». Я продолжал: «Многие мужчины носят в себе целые горы скрытой ненависти и моря слез, и, если не дать им возможности от них избавиться, эти моря и горы их погубят». Он снова ухмыльнулся, словно говоря мне в ответ: «Ты такой же дурак, как они, вот и все». Когда я спросил, чего он боится, он лишь сказал, что почувствовал: ему надо следить за женой, у которой были серьезные проблемы. Как можно догадаться, на этом его «терапия» закончилась.

Вообще говоря, мальчик может испытывать страдания и от «избыточности», и от «недостаточности». Последнее обстоятельство я проиллюстрирую на двух примерах.

Жизнь Джозефа вращалась вокруг единственного знакового для него события. Когда ему было восемь лет, мать заявила, что уходит из семьи. Стоя в дверях дома, он видел, как она села в машину, в которой ее уже поджидал какой-то чужой мужчина, и уехала навсегда. Джозеф больше никогда ее не видел. Отец отказывался говорить с ним о матери и постоянно уходил от своей боли, заглушая ее алкоголем. Джозеф вырос, чувствуя себя совершенно заброшенным. Ему нелегко давалась учеба в школе, он научился помогать себе сам, и когда он пришел ко мне, то был уже менеджером небольшой производственной фирмы. Он решил пройти терапию по собственному желанию, и я оказался его третьим по счету терапевтом. За два года до этого он приводил к терапевту свою жену, «чтобы терапия придала ей сил». Когда этого показалось мало, они вместе пришли ко второму терапевту, которого он настоятельно просил работать с женой под гипнозом, «чтобы добраться до истины». Хотя Джозеф был уверен, что жена любила и его, и двух их детей, ему постоянно казалось, что у нее были случайные связи, мимолетные и неразборчивые, как только ей предоставлялась такого рода возможность.

Хотя терапевт отчасти зависит от материала, который сообщает клиент (и, разумеется, связи на стороне часто становятся известны другому супругу), правдоподобие приведенных Джозефом примеров измен жены вызвало у меня серьезные сомнения. Так, например, во время очередной годовщины своего бракосочетания они сняли номер в одном из отелей Атлантик-Сити. Пока Джозеф принимал душ, в номер вошел официант гостиницы. Джозеф был убежден, что жена знала этого человека и в течение нескольких минут они совершили половой акт. В доказательство своей правоты он сказал, что жена «выглядела подозрительно». Дальше последовали другие такие же примеры: каждый из них в принципе мог произойти на самом деле, но требовал некоторой игры воображения. По просьбе Джозефа я пригласил его жену для частной беседы. Она подтвердила, что сохраняла супружескую верность, и не могла понять, почему он всегда такой подозрительный.