Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Анализ предметных движений человека показывает, что, несмотря на внешнее многообразие, все они складываются, как правило, из трех простых элементов — «взять», «переместить», «отпустить» плюс вспомогательные движения корпуса (наклоны, повороты) и ног (поднять, опустить, нажать, переместить).

В разных видах движений эти элементы отличаются своей траекторией, длительностью, силой, скорость*), темпом (числом повторений за определенное время) и тем, какими частями тела они выполняются. С точки зрения качества движения характеризуются точностью, меткостью, ловкостью и координированностью.

Кроме предметных движений, в деятельности человека участвуют движения, обеспечивающие установку

и сохранение позы (стояние, сидение и т.д.), перемещение (ходьба, бег и т.д.), коммуникацию. К средствам последней относятся выразительные движения (мимика и пантомимика), смысловые жесты, наконец, речевые движения.

В указанных типах движений, кроме рук и ног, участвуют мышцы корпуса и лица, гортань, голосовые связки и др.

Таким образом, освоение предметного (или иного внешнего) действия заключается в овладении определенной системой движений.

Какой системой, каких движений?

Это зависит от цели действия и свойств предмета, на который она направлена.

Так например, чтобы взять стакан, надо строить движения иначе, чем чтобы взять карандаш. Ходьба на лыжах требует иного построения движений, чем ходьба пешком. Перемещение тяжелого груза определяет иную работу мышц, чем перемещение легкого пакета. Забивание большого гвоздя к потолку требует иной системы движений, чем прибивание его к полу.

Во всех этих примерах цель действия та же, но объекты его различны. И это различие объектов обуславливает разную структуру движений и мышечной деятельности. Исследования выдающихся советских физиологов П.К. Анохина, Н.А. Бернштейна, Э.А. Ас-ратьяна показали, что работа мышц управляется не только непосредственной задачей движений, но всегда и условиями, в которых оно осуществляется. Мышцы «подстраивают» свою активность к величине поднимаемой тяжести, сопротивлению отталкиваемого предмета, силе отдачи в рычагах суставов и т.д., так чтобы обеспечить заданное направление и скорость движений.

Более того, само выполнение движения непрерывно контролируется и корректируется сопоставлением его результатов с конечной целью действия. Больные, у которых нарушены такой контроль и корректировка, оказываются неспособны успешно выполнять даже самые простые действия. Они все время «промахиваются» мимо стакана, когда пытаются взять его со стола. Проносят стакан мимо рта, пытаясь напиться, и не могут поставить его на указанное место. Они садятся мимо стульев, режут ножом пальцы вместо хлеба, неспособны провести черту, придерживаясь строчки, и т.д.

Каким же образом происходит этот контроль? Здесь многое еще неясно. Бесспорно лишь одно — что это происходит с помощью органов чувств (зрения, слуха, мышечного чувства и т.д.). Именно органы чувств выступают в роли канала обратной связи, по которому непрерывно собирается информация о результатах совершаемых движений.

Исследования показали, что сама скорость научения и его качество тесно зависят от количества этой контрольной информации. Например, в лабиринтном опыте, где возможны были ошибки (8), все крысы на первой попытке совершали в среднем 6—6,5 ошибочных поворотов. Но зрячие крысы научались безошибочно проходить лабиринт уже после 4-х попыток. Слепые достигали высшего уровня научения лишь после 20 попыток, и самое лучшее, чего они могли добиться, это одна ошибка на попытку. Наилучшее достижение для слепо-глухих крыс составляло в среднем 3 ошибки на попытку и достигалось оно после 30 попыток. Крысы, лишенные зрения, слуха и обоняния не достигали результата, лучшего, чем в среднем 5 ошибок на попытку (после 30-40 попыток).

У людей роль сенсорного контроля движений хорошо иллюстрируется опытами, в которых испытуемый должен очертить контур геометрической фигуры — например, шестиконечной звезды, глядя на ее отражение в зеркале. Как правило, это сначала никак не удается сделать безошибочно, потому что движения карандаша, которые он видит в зеркале, направлены в сторону, противоположную той, в которую движется его рука. Только по мере тренировки испытуемый научается использовать данные зрения и правильно координировать их с движениями рук.

Еще интереснее с этой точки зрения опыты Р. Хелда. В них испытуемому надевали призматические очки, которые искажали картину положения предметов, их формы и движений руки по сравнению с действительностью. Оказалось, что в этом случае человек совершенно теряет способность правильно управлять своими движениями (брать предметы, касаться их, ставить на заданное место и т.д.) Лишь после длительной тренировки он научался корректировать эти искажения. Если же зрительные сигналы еще запаздывали примерно на 0,27 секунды, то адаптации к искажениям не удавалось достичь уже никакой тренировкой. Кстати, оказалось, что и животные, лишенные активных движений, не могли управлять движениями своей лапы, если они ее не видели.