Мэй-Лин Хопгуд - Как эскимосы сохраняют своих детей в тепле, или Самый практичный подход к воспитанию вашего ребенка

Она подолгу не видела некоторых друзей, получивших плохие отметки на экзамене, поскольку их не выпускали из дому.

Однако Гарг — и некоторые другие люди, с которыми я говорила на эту тему, — не испытывали на себе этих легендарных способов силового воспитания. Самое большее, ее могли заставить зубрить тот предмет, по которому она получила плохую отметку, но в основном она получала со стороны родителей, бабушек, дедушек и других родственников сочувствие и поддержку. Ее жизнь была расписана по часам; она в определенное время ела, принимала душ и делала домашние задания.

— Мы в определенное время шли в школу, учились, возвращались домой, делали домашние задания, и делали их хорошо, — рассказала мне Гарг. — Мы понимали, что должны приложить максимум усилий и получить хорошие отметки. Никто не кричал на нас и не угрожал, но было совершенно ясно, что от нас ждут хороших результатов.

Ее мать всегда была рядом, чтобы помочь с выполнением школьных заданий, и родители нанимали репетиторов, когда у нее возникали проблемы с учебой. Никто не называл ребенка тупицей, если у него не по всем предметам были отличные оценки. На самом деле родители чувствовали себя виноватыми в том, что ребенок прилагал все усилия, чтобы добиться успеха, и задавались вопросом, в чем была ошибка.

В другом конце мира, примерно в то же время, еще одна моя подруга, Айше Султан, росла с тем же осознанием необходимости получения хороших отметок. С раннего возраста Султан, как и Гарг, хорошо понимала, как много приходится работать ее родителям и чем они пожертвовали в надежде на светлое будущее. Они приехали из Лахора, второго по величине города Пакистана, оставив свои семьи, общину, язык и образ жизни; ее мама с трудом объяснялась на английском, когда в 1973 году приехала в Америку. Общение с родственниками ограничивалось аэрограммами [53] Аэрограмма — вид авиапочтового отправления по сниженному тарифу. .

Детство Султан было заполнено простыми радостями, оно проходило в играх с кузенами и соседскими детьми, однако ее родители старались, чтобы учеба стала частью повседневной жизни даже вне школьных стен; они надеялись, что их девочки достигнут того успеха, о котором они мечтали для своих детей. К примеру, когда Султан была в третьем классе, отец предложил ей читать словарь и выписывать незнакомые слова и их значение.

— Это привило мне любовь к словам, — вспоминала она. — Еще папа задавал мне темы и просил, чтобы я написала рассказ на заданную тему, — не для школы, а как дополнительное задание. Когда из Пакистана в Хьюстон приехал погостить дедушка моего кузена, он привез с собой учебник грамматики и на протяжении всего лета занимался с нами грамматикой, по пять-шесть часов подряд. Он был очень строгий. Мы боялись его, но, думаю, он нас многому научил. Когда я ходила в детский сад, мама учила меня запоминать таблицу умножения до тех пор, пока воспитатель не сказал ей, чтобы она перестала это делать.

Родители никогда не оскорбляли ее чувств. Султан очень радовалась, когда что-то сделанное ею позволяло родителям испытывать чувство гордости. Она не была лучшей ученицей в классе, но училась очень хорошо. Единственное, что заставляло ее переживать, так это строгие правила, установленные ее родителями. Ей не разрешалось ходить на свидания и гулять по улицам с подругами; ей запрещалось ночевать у подруг, ходить на танцы и на вечеринки. Тогда она ненавидела эти запреты, но теперь понимает родителей.

— Я думаю, они боялись, что мы слишком американизируемся и утратим их ценности, а потому заставляли нас сосредоточиться на получении образования, — сказала она.

Теперь Айше Султан, журналистка, живущая в Сент-Луисе и воспитывающая дочь и сына, надеется, что будет более снисходительно относиться к их общественной жизни, но знает, что унаследовала «ген учености».

— Я начала учить свою дочь Амину читать, как только ей исполнилось четыре года, и уже через несколько месяцев она умела читать. Сейчас она во втором классе и любит читать. Я попросила учителя, чтобы раз в неделю он давал ей дополнительное домашнее задание (которое она выполняет). Моему сыну пять лет; я подождала лишний год, чтобы начать с ним учиться по той же программе. Я хочу, чтобы мои дети оправдали возложенные на них надежды.

Психологи, антропологи и ученые изучали так называемое «азиатское превосходство». Несмотря на существенные различия между их родными странами и культурами, азиаты упорно учились и превосходили остальных учащихся и студентов. В Калифорнии пенджабцы, несмотря на проблемы, связанные с общением с одноклассниками — другой язык, обычаи, верования, образ жизни вызывали негативную реакцию и расистские высказывания, — все равно были среди лучших учеников. В уже упоминавшейся книге Дэвид Ланей пишет: «Они не могли обвинять учителей или «систему». Если их исключали из школы, родители заставляли их вступать в ранние браки и/или устраивали на работу. Родители использовали разные методы, чтобы заставить детей прилежно учиться. Например, взывали к чувству долга, объясняя, что все, что делает ребенок, хорошее и плохое, отражается не только на нем, но и на всей семье, школе и общине». Еще одно исследование показало, что на экзаменах корейские учащиеся значительно превосходят американских, несмотря на то что правительство затрачивает на них намного меньше средств и в классах намного больше учеников. Один из ключей к разгадке этого феномена в том, что «люди, испытывающие наиболее сильную мотивацию к превосходству, также наиболее серьезно подходят к выполнению своего долга и обязанностей перед членами семьи, особенно перед родителями».