Александр Данилин - LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

Суфий X. Инайят Хан пытался понять роль современной ему популярной музыки.

«Как возникает огромная популярность джаза, — писал он. — Джаз не заставляет мозг много думать о технической стороне музыки; он не принуждает душу углубляться в духовное; он не заставляет сердце чувствовать глубже — он затрагивает тело. Он позволяет ему обновить жизненную силу с помощью определенного ритма и определенного звука; это дает людям — я имею в виду большинство — большую энергию и заинтересованность, чем музыка, которая напрягает ум. Тех, кто не хочет быть возвышенным духовно, кто не верит в духовные вещи и кто не хочет утруждаться, джаз оставляет в одиночестве; хотя в то же время он затрагивает всех, кто слышит его».

Книга Инайят Хана «Мистицизм звука» написана в 1914 году, в годы становления новой музыкальной традиции блюза-джаза. Хан не знал тогда ни джазовых импровизаций, включая темы Баха, ни Эллингтона, ни гос-пельных распевов. Вряд ли сегодня найдется хоть один музыкант, согласный с тем, что джаз «не заставляет сердце чувствовать глубже».

Не знал Инайят Хан и того, что элементы классической музыки («музыка, развивающая дух», по его определению) и джаза сольются и к середине века во многом станут единым целым.

Можно утверждать, что джаз — это музыка, в которой дух и тело существуют в неразрывном единстве.

Вот как Инайят Хал описывает влияние звука на тело человека:

«Помимо психического и духовного эффекта, который звук производит на человека, существует и физический эффект. С метафизической точки зрения, дыхание является жизненным током праны; этот жизненный ток существует и в таких вещах, как жильные струны или кожа барабанов. В них тоже есть часть жизни, и именно в этой мере их жизненный ток становится слышимым, он затрагивает прану живых созданий и придает им дополнительную жизнь. Именно по этой причине примитивные племена, которые имеют только барабан или простые духовные инструменты, постоянно играя на них, входят в такое состояние, что наслаждаются экстазом».

Неслыханная популярность блюза-джаза, по всей видимости, стала возможной потому, что у человечества накопилась колоссальная потребность в такой энергетике извне, в метапрограммировании собственной цельности, — а именно это новые ритмы несли в себе.

Само слияние ритма тамтамов и основ классической христианской музыки уже обусловливалось потребностью в слиянии духа и тела. Танец способствовал этому слиянию и, несомненно, исподволь учил чувствовать другого человека.

Мы говорим об очень важных вещах. В самом понятии «джаз» кристаллизируется одна из основных экзистенциальных проблем века безверия — проблема отчужденности духа (или чувства «Я») от тела. Разрыв между телом (внешней оболочкой) и «Я» (ощущением индивидуальности) стал главным симптомом и диагнозом XX столетия.

Под «телом» подразумевается, естественно, не скелет и мягкие ткани, но ощущение себя в пространстве и времени как отдельного целостного и поэтому полностью отвечающего за свои действия существа. Вот как говорил об этом Лев Платонович Карсавин:

«Дух — синоним единства. Духовность обозначает ту либо иную степень единства. Но не мыслимо и не возможно единство само по себе; не возможен отвлеченный дух: его нет и быть не может. Единство — источник и начало множества…

…Иными словами, личность ни духовна, ни телесна, но духовно-телесна. И, как дух, личность не единство, противостоящее ее телесности (в этом смысле она — абстрактный дух, дух без содержания), но единство самой этой телесности и воссоединение разъединяющегося или «дух животворящий». Дух не тело, но у него нет своего, «духовного», содержания (что делало бы его телом), ибо он — духовность телесности. Дух на тело «нисходит», телесное «берет», воссоединяет и воссоединяет с собою».

Разрыв между душой и телом — это разрыв между «Я» и поступком, между «Я» и принятием решения. Кому из нас не знакомо ощущение того, что он совершил поступок, который на самом деле его «Я» совершить не могло?

Поговорите с осужденными на смертную казнь, и вы услышите вечное раскольниковское — это сделал не я, какой-то бес управлял моим телом и душой/

В случае, когда раскол между телом и духом окончателен и невосполним, налицо болезненное состояние, недуг, который с начала XX века называется шизофренией.

Джазовая музыка была одним из немногих культурных механизмов, который помогал человеку встретиться с самим собой: посредством танцевальных элементов, пульсирующей энергетики тамтамов объединить тело и дух в синтезе внутренне напряженного чувствования не только себя как личности, но и партнера — другого. Джазовый танец заставлял сопереживать чувства партнера через единую сближающую внутреннюю тональность.