Михай Чиксентмихайи - Поток. Психология оптимального переживания

цитата приведена по (Burney, 1952, р. 16–18).

Злоключения китайских дам во время культурной революции описаны в работе (Cheng, 1987).

Воспоминания Евы Цайзель напечатаны в журнале «НьюЙоркер» (New Yorker) (Lessard, 1987, p. 33–35).

История Солженицына — из его книги «Архипелаг ГУЛАГ» (Solzhenitsyn, 1976).

История Тибора Толлаша восстановлена по памяти по нашей беседе летом 1957 г. после освобождения его из тюрьмы благодаря венгерской революции.

Цитата Солженицына приведена по (Logan, 1985).

Работы Франкла, посвящённые этой же теме (Frankl, 1963,1978).

Беттельгейм обобщает опыт своего заключения в концентрационном лагере в статье (Bettelheim, 1943).

Высказывание Бертрана Рассела (В. Russell) приводится по статье в журнале Self (Merser, 1987, р. 147).

Во время праздников у индейцев тарахумара проходили состязания бегунов на расстояния в несколько сот миль. О них сообщают Лумхольц и Набоков (Lumholtz, 1902/1987; Nabokov, 1981). Ритуальные элементы в современных олимпийских видах спорта проанализированы в работе МакАлуна (MacAloon, 1981).

Так называемый комплекс Икара был описан Генри Мюрреем (Murray, 1955). Говоря о нём, необходимо обратить внимание читателя на концепцию сублимации, предложенную Фрейдом. Если оставить её без внимания, может возникнуть чувство некоей недоговорённости. Поверхностное понимание идей Фрейда побуждает многих рассматривать любое действие, непосредственно не направленное на удовлетворение сексуальных желаний, либо как защиту, помогающую скрыть ту или иную потребность, либо как сублимацию, преобразующую невыполнимое желание в замещающие его реальные цели и задачи.

В лучшем случае сублимация служит слабой заменой нереализованных удовольствий, которые она помогает замаскировать. Берглер, например, считает, что игры, построенные на риске, облегчают чувство вины за сексуальные или агрессивные побуждения (Bergler, 1970). Согласно концепции «комплекса Икара» прыгун в высоту стремится вырваться из клубка эдиповых связей социально приемлемым образом, но реально не разрешая при этом тот базовый конфликт, который мотивирует его действия. Подобно этому Джонс Clones, 1931) и Файн (Fine, 1956) объясняют игру в шахматы желанием справиться со «страхом кастрации»: поставить мат своим ферзём королю соперника означает не что иное, как символическое представление кастрации отца при помощи матери. Альпинистами же движет сублимированная зависть к пенису. В соответствии с этой логикой всё в жизни делается не иначе как ради переработки полученных в детстве потрясений.

Однако логическим следствием сведения всей мотивации к поиску удовольствий, побуждаемому несколькими генетически запрограммированными желаниями, выступает неспособность понять большую часть поведения, отличающего людей от остальных видов животных. Для иллюстрации этого обратимся к роли удовольствия в эволюции.

Не только прошлое, но и будущее определяет настоящее. Первая рыба, которая покинула океан, чтобы начать жизнь на суше, не была запрограммирована на это. Она пыталась использовать новые, неведомые возможности, пытаясь воспользоваться преимуществами новой среды обитания. Обезьяны, которые используют палочки, чтобы выуживать муравьёв из муравейника, скорее всего, не следуют заложенным в их генах инструкциям, но экспериментируют с возможностями. Это может привести в будущем к более сознательному использованию орудий и ко всему тому, что мы называем прогрессом. По сути, вся история может быть понята как стремление людей реализовывать свои смутные мечты. И дело совсем не в телеологии — вере в некоторую предустановленность развития, ведь это тоже механистическая идея. Цели, которые мы преследуем, не предопределены ничем вне или внутри нас. Они обнаруживаются, когда мы наслаждаемся совершенствованием наших навыков в новых условиях.

Пожалуй, именно радость является механизмом естественного отбора, который обеспечивает эволюцию в направлении роста сложности. Этот тезис выдвигался в работах (Csikszentmihalyi, Massimini, 1985; Csikszentmihalyi I., 1988; Csikszentmihalyi M., 1988). Следствия потока для эволюционного развития анализировались в работе Крука (Crook, 1980). Так же как удовольствие от еды заставляет нас снова принимать пищу, удовольствие от физической близости заставляет нас искать её снова и снова. Оба этих инстинкта обеспечивают выживание и продолжение рода — не более. И только радость заставляет нас стремиться к чему-то, что лежит за пределами настоящего, в будущем. В самом деле, нет никаких оснований утверждать, что лишь удовольствие есть признак «нормального» желания, а все остальные стремления и искания, непосредственно не направленные на него, вторичны и представляют собой их бледную тень. Награда за достижение новых целей не уступает награде за удовлетворение прежних потребностей.