Яна Франк - Муза, где твои крылья?

Аргументируя таким образом, нам объясняют, что все остальные вообще-то имеют выбор и не больны никакой страшной врожденной болезнью, а просто «дурью маются» и посему среди описанных выше несчастных им делать нечего. Мир успешных творческих личностей населен психически больными, одержимыми гениями, и конкурировать с ними могут только им подобные вырожденцы. То есть — если тебя это не занимает и не гложет с пеленок, значит, это не твое. Равно как и не твое, если ты похож на нормального человека, не мечущегося между маниакальными приступами творчества и депрессивными безднами творческих кризисов. Все знают, что «эти» — которые «обречены» на свой выбор, все равно всегда будут сильнее тех, кто «не прирожденный гений», поэтому среди них состояться никогда не получится. Так и будешь всегда во вторых и третьих рядах, никогда не дотянешься до одержимых. Потому что они кладут на этот алтарь все, что у них есть, и нормальным людям с этим конкурировать бессмысленно.

Еще один враг многих — большие амбиции. Опять же — часто эти амбиции привиты какой-то авторитетной личностью. Но не всегда. Иногда никто ничего не говорил, никто в семье подобным не бредит, а у ребенка с детства громадные цели. К сожалению, эти большие желания и мечты часто людей парализуют, потому что более скромные альтернативы блекнут на их фоне.

Многие даже и не начинают заниматься чем-то творческим, потому что их терзают мысли о том, кого они не смогут переплюнуть. Они ходят по музеям, любуются шедеврами Дюрера и Брейгеля, и мысль о том, что они никогда так не смогут, отбивает у них всякое желание даже попробовать.

Другие мечтают заниматься скульптурой, и им хочется вершить монументальные проекты, ваять гигантские памятники и ворочать тонны камня. То, что любой такой работе предшествует попытка сделать более мелкий образец, их не интересует. Маленькое их не вдохновляет до такой степени, что они даже не пробуют. А к большому, может быть, никто без опыта не подпускает. А пытаться самому — не хватает денег, места, средств и знаний.

Я слышала много таких аргументов и до сих пор не знаю, являются ли они отговорками или люди действительно настолько негибкие, что альтернативное решение не способно порадовать их совсем.

Кто-то хочет делать ювелирные изделия, но только «по-серьезному» — из драгоценных металлов, с использованием дорогой аппаратуры, за специальным столом и в соответствующей мастерской. Кто-то мечтает о промдизайне, но согласен заниматься только автомобилями. Либо строить — но только корабли. Проектировать — но только замки. Придумывать светомузыку — но только для стадионов.

На этом месте кто-то, может быть, горько рассмеется. Но иногда приходится подписаться под самым печальным вариантом из всех: мы всю жизнь мечтали о том, о чем на самом деле не мечтали. Как так получилось?

Например, нам объяснили, что об этом мечтать хорошо. Все в семье художники, у всех была творческая жилка (или у кого-то очень любимого всеми), и значит, иметь такую жилку хорошо. И вот мы как бы хотим быть хорошими и мечтаем о том, о чем должны мечтать хорошие люди. Мы не творим сами, потому что на самом деле нам это не нужно, — но, по крайней мере, дежурно сокрушаемся о том, что мы этого не делаем. Потому что нам страшно признаться, что такие чудесные вещи, как семейные концерты, рисование картин и вышивание крестиком, нам глубоко безразличны.

Либо наоборот: кто-то нелюбимый (родитель-тиран, нелюбимый родственник) всю жизнь ругал и клеймил какую-нибудь творческую деятельность. И мы о ней мечтаем — только ему назло. Нам это не хочется и не нужно, но мы заявляем, что хочется и нужно — из вредности. Много лет. И в какой-то момент начинаем сами в это верить.

Таким образом, меня многие терзают вопросами: «Ну почему я не рисую?!», «Ну почему я не пишу?!», «Ну как мне чего-то такого захотеть?!»

А когда начинаешь разбираться, выясняется, что они не хотели и не захотят. И не собирались хотеть. У них просто откуда-то взялся рефлекс, что надо такого хотеть и надо к такому стремиться. Потому что им кажется (или кто-то аккуратно объяснил), что, будь у них такие желания, они стали бы «лучшими людьми».

Я знаю, что подобные вещи вообще-то не пишут в книгах. И каждый автор старается продвинуть читателям идею, что он может привести к своей модели счастья каждого. Но мне кажется, что некоторые, прочитав это, улыбнутся и скажут себе: «Очень хорошо, что кому-то все это нужно, — но я, пожалуй, буду и дальше любоваться этим со стороны».