Эдвард Эдингер: Христианский архетип. Юнговское исследование жизни Христа.

Несчастьям нашим жизнь на столько лет.

А то кто снес бы униженья века,

Неправду угнетателя, вельмож

Заносчивость, отринутое чувство,

Нескорый суд и более всего

Насмешки недостойных над достойным

.............. Кто б согласился,

Кряхтя, под ношей жизненной плестись... (Шекспир «Гамлет»)

Из глыбы материального мира некая фигура с короной и нимбом вы­таскивает чудовище. Этот человек может рассматриваться как «христиа­низированное» эго, то есть эго, осуществляющее свою деятельность под эгидой Самости. На небесах прославляется принцип материальности. На земле эта реализация осуществляется через возрождение и трансформа­цию существования конкретной личности посредством индивидуации эго, то есть эго, несущего в себе процесс непрерывного воплощения.

Нас бросает в дрожь, что «освобождавшаяся от материальных оков anima mundi представляет собой монстроподобное существо. Это соотносится с тем фактом, что текущее переживание Самости оказывается искажением, соединением противоположностей, которое устрашает эго и нагоняет на него тоску, аморальность и тягу к преступлениям во всех «допустимых» случаях. И, кроме того, существует еще одно событие, на которое брошен взгляд сверху:

это коронация, лишний раз демонстрирующая существование взаимных и компенсаторных связей между эго и бессознательным.

Целью цикла воплощения, как и целью индивидуации, является coniunctio. Время обрело свое существование вследствие наличия физи­ческих противоположностей: неба и земли, мужского и женского, духа и природы, добра и зла, — которые в психике западного человека были ра­зорваны на части и которые обязательно следует примирить.