Эдвард Эдингер - Эго и Архетип

Второе искушение состоит в предложении броситься вниз с крыла храма: "И говорил Ему: "Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: "Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не претк­нешься о камень ногою Твою" . Иисус сказал ему: "Написано также "Не иску­шай Господа Бога твоего" (Матф., 4:6,7). Здесь искушение состоит в выходе за собственно человеческие пределы ради эффектного зрелища. Ответ ука­зывает на то, что такой поступок бросит вызов Богу, т.е. эго бросит вызов все­общности, а это предполагает изменение прерогатив и поэтому приводит к роковым последствиям для эго.

Третье искушение—это искушение властью: "...опять берет Его диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: "Все это дам Тебе, если падши поклонишься мне". Тогда Иисус говорит ему: "Отойди от Меня, сатана; ибо написано: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи"" (Матф., 4:8-10). Бог индивида составляет его высшую ценность. Если индивид превыше всего ценит личную власть, он отдает демонической инфляции почести, которые по праву принадлежат Самости.

Искушение Христа в яркой форме передает опасности встречи с Само­стью. При такой встрече могут иметь место все степени инфляции, вплоть до явного психоза. Ответы Христа дают бесценное указание на то, как необхо­димо бороться с указанной опасностью. В каждом случае он не высказывает свое мнение, а цитирует святое писание. Это свидетельствует о том, что от­разить опасность способна только сверхличностная мудрость. Опираясь на свои личные представления в такой кризисной ситуации, индивид способ­ствует возникновению той инфляции, которой добивается искуситель. С психологической точки зрения это означает, что индивид должен попытаться найти миф или архетипический образ, который отражает его инди­видуальную ситуацию. Соответствующий сверхличностный образ обеспе­чит необходимую ориентацию и защиту от опасности инфляции.

Драма распятия на кресте и события, приведшие к ней, отражают конеч­ные аспекты индивидуации. При соотнесенности с архетипической пара­дигмой индивидуальные переживания бесчестья, позора и отвергнутости приобретают смысл и величие. Показательной в этом отношении является психологическая установка Христа в саду Гефсиманском: "Отче! о, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет" (Евангелие от Луки, 22:42).

Здесь была приведена классическая формулировка установки эго, кото­рая необходима при кризисе индивидуации. При такой установке под­держка неизменно приходит из сфер архетипической психики. (Рис.42). Точно так же характерную особенность кризисных этапов индивидуации составляет переживание предательства! мучительная боль которого вы­разилась в словах: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Еван­гелие от Матфея, 27:46). В такие моменты эго ощущает полное отсутствие утешения и поддержки как изнутри, так и извне. Иссякает вера, основанная на проекциях и бессознательных допущениях. Это состояние знаменует на­ступление переходного периода. Переживание отчаяния наступает после гибели старой жизненной ориентации и предшествует рождению новой ориентации. Воскресение Христа символизирует рождение более всесто­ронней личности, которое может привести к сознательному признанию ис­пытания распятием на кресте. Святой Иоанн Креститель описывает эту ситуацию следующим образом:

"В таком случае подобающим будет то, что душа в первую очередь вверга­ется в пустоту и нищету духа и лишается всякой помощи, утешения и естественного понимания всех вещей—высших и низших. При такой опу­стошенности она действительно способна стать нищей духом и осво­бодиться от ветхого человека, чтобы жить новой, блаженной жизнью, которая посредством этой ночи (темной ночи души) и отражает состо­яние единства с Богом".

Распятие на кресте составило кульминацию земной жизни Иисуса. При распятии на кресте происходит слияние Иисуса как эго и Христа как Самости. Человеческое существо (эго) и крест (мандала) становятся едины. Греческий прототип такого единения человека и мандалы представлен в образе Иксиона, привязанного к огненному колесу. Однако здесь заложен совершенно иной смысл. Иксион был привязан к колесу в наказание за свою дерзновенную попытку совратить Геру. Он вовсе не добровольно был привязан к колесу, и его союз с колесом должен был стать вечным. Здесь нельзя сказать, как в случае Христа, "Свершилось!" (Евангелие от Иоанна, 19:30). Миф об Иксионе олицетворяет то, что происходит с эго при приближении к мандале Самости.