Эдвард Эдингер - Эго и Архетип

Вкратце остановившись на результатах великих деяний Иеговы (левиа­фан, бегемот и иные животные), Отто затем говорит следующее:

"Несомненно, эти животные являются самыми неудачными примерами из тех, которые можно встретить при поиске доказательств целеустрем­ленности божественной мудрости. Тем не менее, как и все предыдущие примеры, контекст, смысл и содержание всего фрагмента, примеры жи­вотных замечательно передают колоссальность, почти демонический и абсолютно непостижимый характер вечной творческой силы, а также то, как эта непрогнозируемая, совершенно иная сила насмехается над всеми попытками постигнуть ее, вызывая в то же время ощущение очарова­ния и величия. Здесь также присутствуют последние смысловые значе­ния, но не в явном виде, а в тональности, воодушевлении, ритме изложе­ния. Смысл всего фрагмента состоит, как и в теодицее, так и в умиротво­рении души Иова. Тайна (как отмечалось) входит в состав абсолютной непостижимости божества, что не могло внутренне убедить Иова, хотя и заставило бы его навсегда замолчать. Предметом нашего осознания является подлинная ценность непостижимого—ценность невырази­мая, позитивная и пленительная". Ее невозможно сопоставить с мыслями рациональной человеческой телеологии и уподобить им. Она остается таинственной и загадочной. Но как только начинает ощущаться ее при­сутствие в сознании, Элохим получает оправдание, и душа Иова успо­каивается".

На личностном уровне драма Иова применима ко всем. Она непосред­ственно адресуется к почти всеобщему вопросу: "Почему это должно было случиться со мной?" В сущности, все мы испытываем чувство обиды на судьбу и реальность, которое остается после инфляции. Такое чувство обиды принимает различные формы: "Если бы только у меня было более счастли­вое детство", "Если бы только я женился", "Если бы только я не женился", "Если бы только у меня был муж (жена) получше" и т.д. Все эти "если бы только" позволяют индивиду освободиться от необходимости установить продук­тивные отношения с реальностью. Они свидетельствуют о наличии инфля­ции и не признают существования большей реальности, чем личные жела­ния индивида. Иов спрашивает, почему с ним случилось несчастье. Из Книги Иова можно заключить, что несчастья обрушились на него, чтобы он уви­дел Бога.

На своей картине раскаявшегося и возрожденного Иова Блейк передал существенную особенность индивидуализированного эго. Предме­том изображения фактически является жертвенная установка. В резуль­тате восприятия сверхличностного центра психического эго признает свое подчиненное положение и готово работать на благо психической всеобщ­ности, не предъявляя личных требований. Иов превратился в индивидуа­лизированное эго.

Индивидуация представляет собой процесс, а не достигнутую цель. Для обеспечения психологического развития каждый новый уровень интегра­ции должен подчиняться задачам дальнейшей трансформации. Тем не ме­нее, мы располагаем некоторыми указаниями относительно того, что мо­жет произойти в результате сознательной встречи эго с Самостью.

Вообще говоря, стремление к индивидуации способствует возникновению состояния, в котором эго устанавливает отношения с Самостью, не отождествляя себя с ней. Это состояние обеспечивает возможность осуще­ствления непрерывного диалога между сознательным эго и бессознательным, а также между внешним и внутренним опытом. Степень достижения индивидуации определяет степень устранения двойного расщепления: 1) расщепления между сознательным и бессознательным, которое начало формироваться при рождении сознания, и 2) расщепления между субъектом и объектом. Дихотомия между внешней и внутренней реальностью заме­щается ощущением единой реальности. Дело выглядит так, словно теперь, на сознательном уровне, можно восстановить первоначальную бессознатель­ную целостность и единство с жизнью, в которых мы начали свое сущест­вование и с которыми мы вынуждены были расстаться. Идеи и образы, от­ражающие инфантилизм на одной стадии психического развития, оли­цетворяют мудрость на другой стадии. Образы и атрибуты Самости теперь воспринимаются как отдельные от эго и стоящие на более высоком уровне, чем эго. Этот опыт вызывает у индивида ощущение, что он не является хозя­ином в своем доме. Индивид осознает, что существует автономная внутрен­няя направленность, отделенная от эго и нередко антагонистическая по отношению к нему. Такое осознание иногда приносит облегчение, а иногда вызывает тягостное ощущение. Индивид неожиданно может почувствовать себя в роли святого Христофора.