Маруся Светлова - Деньги в твоей жизни

Много лет назад я была постоянно озабочена, озадачена вопросом — что такое деньги и почему у меня их так мало?

Деньги в моей жизни либо не появлялись, либо появлялись и тут же исчезали, я даже не успевала насладиться их видом. Так было, когда я была студенткой, так было, когда я начала зарабатывать. Мне всегда требовалось больше денег, и я не понимала — почему мне их не хватает?!

Это заставляло меня постоянно думать о деньгах. Думать и пытаться понять — кому дают деньги, за что дают, при каких условиях дают деньги.

Я часто думала: если есть правила, по которым одним людям деньги даются, другим не даются, то тогда какие это правила? Если есть какие-то условия, при которых дают деньги, то почему мне никто о них не рассказал?! Рассказали бы хоть, чтобы я, зная эти условия и правила, выполняла их или не выполняла. Я хотя бы понимала тогда — почему ко мне деньги не приходят или почему они так быстро уходят!

И я оставалась в своих раздумьях: по каким правилам деньги приходят или уходят, почему деньги проходят сквозь пальцы, почему одним людям дается много, другим мало.

Я выискивала какие-то крупицы ответов в книгах или журналах: в то время было очень мало такой литературы.

Я так озадачила свой мозг этими вопросами, что все время занималась анализом и сравнением себя с другими людьми, их жизненными ситуациями, чтобы найти какие-то закономерности и объяснения — что такое деньги и по каким правилам, законам они взаимодействуют с людьми.

Я находила человека, у которого были деньги, и пыталась сравнить нас — чем мы отличаемся, что в нем есть такого, что ему дают деньги, а мне — нет. Я хотела понять — по каким параметрам, за что дают деньги.

У меня был объект для таких сравнений — моя соседка, директор ресторана, «денежная» женщина.

У нее была и машина, и квартира, полная достатка, и дача, и сама она всегда выглядела дорогой женщиной. И прическа у нее всегда была от своего мастера, и красивый молодой любовник всегда находился рядом с ней.

У нее были все эквиваленты красивой материальной жизни — деньги, сумки с дефицитными продуктами, букеты, подарки.

И весь ее дорогой внешний вид, и прическа, и дорогие красивые сапоги (символ успеха в советское время!), и молодой любовник раздражали меня, и мне казалось — так несправедливо, что одним дается все, другим ничего.

Сейчас я понимаю, что все в жизни именно так и дается: «большим», с высоким чувством собственной ценности, активным людям дается все, а каким-то мелким, скромным, застенчивым, мягким — не дается ничего. Потому что они в силу своей маленькости, незначимости стесняются даже сказать: «Мне нужны деньги!» — или говорят это так тихо, незаметно, шепотом, что их никто и не слышит. Потому что они сами себя не ценят и, не оцененные даже собой, никем высоко не оцениваются и не получают высокой платы.

Но тогда я не понимала этого, и вся эта женщина, ее жизнь представлялись мне каким-то непонятным несправедливым вызовом.

И когда ее квартиру ограбили, вынесли из нее все ценные вещи (даже хорошо спрятанный мешочек с бриллиантами!) — я завистливо и неприязненно думала: «Живут же люди! И почему они так хорошо живут?!»

И наблюдая за ней, рассматривая ее, я постоянно пыталась понять — за что ей все это дается?

Я рассматривала эту женщину, ее жизнь, поведение, чтобы узнать, как она, эта женщина, устроена. Я рассматривала ее, как рассматривают под микроскопом какого-то жука или молекулу. Вопрос: что же такого в ней есть, чего нет во мне, — не давал покоя.

Я думала: «Может, за образование даются деньги?» Но она окончила торговый техникум, я же была выпускницей МГУ, лучшего в то время в стране вуза.

«Может, по уму, за ум даются деньги?» — думала я. Но нет — соседка была женщина явно недалекого ума, простая женщина — простая, что называется, как три копейки.

«Может быть, за знания дают деньги?» — думала я. Но она не знала и сотой доли того, что знала я, и имена Хемингуэй или Ницше сочла бы за название модели мебельной стенки. Но она, в отличие от меня, так много знающей, — имела деньги.

Я, как профессиональный психолог, могла найти подход к каждому человеку и почти ничего не получала от жизни. Она же, не зная ничего этого, как-то подходила к людям, к жизни и все получала.

Иногда я думала о ней иронично: «У нее всего-то, небось, три извилины!» Но, видно, какие-то нужные это были извилины, каких у меня — умной, начитанной, образованной — и в помине не было!