Клаудио Наранхо - Революция, которую мы ждали

Сегодня Дионис у нас ассоциируется с удовольствием, — это только одна его сторона. Более важной является спонтанность, что, в свою очередь, подразумевает веру в природу — как во внутреннюю, так и во внешнюю, в отличие от духа цивилизации, который хочет контролировать, предсказывать, эксплуатировать природу, получая от неё пользу и приручая её с целями, которые для неё чужды.

Взращивание спонтанности может практиковаться разными способами, и один из них — это сама медитация, в тишине, но также можно её выражать с помощью активного воображения (как в управляемом сне) или свободного выражения мышления, как в методе свободных ассоциаций в психоанализе. Особенно хорошо предоставить себя спонтанному действию, как в технике Аутентичного Движения, — своеобразному приглашению отдаться на волю чего-то неизвестного, по ту сторону маленького и обыденного Я. Считается, что в эти моменты происходит что-то помимо нашей воли, как в миг вдохновения — у художников, композиторов, поэтов.

Я говорил, что мы можем рассматривать путь самоотдачи как дополнение к пути покоя, и я сказал бы, что чем больше мы достигаем покоя (то есть того, что китайцы называют У-вэй, «недеяние» — возможность присутствовать и не делать, не быть рабами обычного компульсивного действия), наша жизнь, обычно неровная и полная препятствий, получает большую глубину и смысл. Вместо того чтобы проживать собственную жизнь, мы часто берем её у кого-то взаймы или живем чужую, фальшивую.

В итоге покой и спонтанность, как два противоположных полюса, взаимно дополняют друг друга.

Ещё один аспект медитации — это внимание . В образовании слово «внимание» используется очень часто, например, в ситуации, когда говорят: «Надо быть внимательным». Но внимание, направленное на выполнение конкретного задания для продуктивного мышления, обычно очень фрагментарно. Больший интерес для развития человека представляет внимание к его внутреннему миру. Сократ говорил, что послан Дельфийским оракулом опрашивать людей, знают ли они сами себя, озаботиться самопознанием. Но самопознание невозможно, если нет предварительного контакта с собственным опытом. А мы даже не знаем, до какой степени ограничено наше знание о собственных чувствах.

Если бы не было феномена, который мы подразумеваем под термином вытеснение , не было бы психотерапии. Психотерапия необходима, чтобы вернуть человеку то, что могло бы быть его правом по рождению, или природной способностью: знать, что чувствуешь.

Мы думаем, что знаем свои чувства, но согласно терапевтическому опыту, мы все в большинстве случаев ошибаемся. Иногда нам кажется, что мы чувствуем одно, в то время как на самом деле чувствуем другое, иногда мы вообще не знаем, чего хотим. Нам даже сложно понять свои истинные устремления, и это тоже психотерапевтическая задача — помочь людям вернуть себе заветные желания, которые обычно запрещены, цензурированы, принимая во внимание, что с детства нам внушали, что нельзя хотеть того или этого. Мы потеряли спонтанность в выражении своих желаний до такой степени, что уже сами о них не знаем. А незнание своих желаний идет рука об руку с их криминализацией. Даже в нашу историческую эпоху кажущейся сексуальной свободы, когда знаменитая викторианская мораль времен Фрейда вроде бы ушла в прошлое, люди очень далеки от свободы в том, что касается секса. Если бы это было не так, не была бы так распространена порнография, которая отвечает удовольствию познать запретное и похожа на зуд мести.

Мы бы были гораздо счастливей, если бы жили в гармонии со своими желаниями и импульсами. Как будто бы в нас ещё сохранились остатки первоначального «нельзя»: опыт нашего внутреннего ребёнка, которому говорили на всё «нельзя», «нельзя», «нельзя» столько раз: «Нельзя трогать», «Нельзя делать», «Нельзя хотеть», «Нельзя говорить»… В этом случае происходит поиск освобождения на другом уровне, который не может избавить от ощущения, что в глубине тебя есть что-то грязное, некрасивое, то, что ты должен контролировать до того, как сможешь выразить, увидеть или рассмотреть.

Психотерапия пытается вернуть нам эти вещи, начиная (особенно в психоанализе) с попытки понять, о чем мы думаем. В психоанализе с помощью метода свободных ассоциаций человек наблюдает за своими мыслями и делится с другим тем, что проходит через его мозг: идеи, фантазии, размышления… И таким образом человек знакомится со своими мыслями и позволяет, чтобы его вёл кто-то похожий на детектива скрытых мотиваций, которым является аналитик.