Станислав Гроф - Области человеческого бессознательного - данные исследований ЛСД

Следующий отрывок из тренировочного ЛСД-сеанса одного психиатра содержит несколько хороших примеров переживания клеточного и тканевого сознания.

Самые интересные эпизоды этого сеанса еще только начинались. Мое сознание становилось все менее и менее дифференцированным, и я начал испытывать странное возбуждение, не похожее ни на что, прежде встречаемое в жизни. Средняя часть моей спины генерировала ритмические импульсы, и у меня сложилось чувство, что меня толкают сквозь пространство и время к каком-то неведомой цели. У меня было весьма смутное осознание конечного места назначения, но миссия казалась одной из важнейших. Через некоторое время, к моему крайнему изумлению, я оказался способен опознать себя как сперматозоид, а взрывные регулярные импульсы генерировались биологическим задатчиком ритма и передавались к длинным жгутикам, которые постоянно вибрировали. Я был захвачен лихорадочной гонкой к источнику некоторого химического послания, наделенного таким соблазном, которому невозможно было противостоять. Тогда я понял, что цель состояла в том, чтобы достигнуть яйца, проникнуть в него и оплодотворить. Вопреки факту, что вся сцена в целом показалась бы абсурдной и смехотворной моему трезвому научному уму, я не смог устоять перед соблазном участвовать в этой гонке со всей серьезностью и с полной затратой сил.

Переживая себя в качестве сперматозоида, вступившего в конкурентную борьбу за яйцо, я осознавал и все происходившие процессы. То, что происходило, имело основные характеристики физиологического события, как его изучают в медицинских школах; было, однако, много дополнительных размерностей, далеко превосходящих все то, что можно было бы нафантазировать, будучи в обычном состоянии ума. Сознание сперматозоида было целым автономным микрокосмом, своей собственной вселенной. Имело место ясное осознавание биохимических процессов в нуклеоплазме. В атмосфере ядра я мог распознать структуру хромосом, отдельных генов и молекул ДНК. Я мог воспринимать их физико-химическую конфигурацию как одновременное присутствие родовой памяти предшествующих филогенетических форм, нуклеарных форм исторических событий, мифов и архетипических образов. Генетика, биохимия, мифология и история, казалось, неразделимо сплелись и были просто различными аспектами одного и того же феномена. Микромир сперматозоида подвергался влиянию и управлялся некоторыми силами, изменяющими и определяющими исход гонки. Они, по-видимому, имели форму кармических, космобиологических и астрологических силовых полей.

Возбуждение этой гонки нарастало с каждой секундой, и горячечный темп, казалось, возрос до такой степени, что напоминал полет космического корабля, достигающего скорости света. Затем наступила кульминация в форме триумфального внедрения и экстатического слияния с яйцом. Во время этой гонки сперматозоидов мое сознание попеременно становилось сознанием спермы, стремящейся к своему назначению, и сознанием яйца со смутным, но сильным ожиданием огромного события. Во время зачатия эти две расщепленные единицы сознания соединились, и я стал одновременно обеими половыми клетками. Довольно странно, но обе стороны, по-видимому, интерпретировали одно и то же событие как индивидуальный успех, а равно и общий триумф. Обе они выполнили свою миссию: сперма — проникновение и внедрение, яйцо — присоединение. Это был единый акт, включающий двух участников и ведущий в результате к удовлетворению обеих сторон. Я понял, что это — идеальная модель не только для соединения мужского и женского в сексуальном взаимодействии, но и в о6щем для межличностных ситуаций. Задача, по-видимому, состоит в том, чтобы организовать обстоятельства таким образом, чтобы все участники интерпретировали исход как свой личный успех. Одновременно я увидел, каким образом сложность и многообразие существующих интерпретирующих конструкций сделали возможным нечто, подобное этому.

После слияния зародышевых клеток переживание продолжалось все в том же горячечном темпе, заданном гонкой сперматозоидов. В спрессованном и ускоренном виде я пережил эмбриогенез, следующий за зачатием. Снова имело место полное осознание биохимических процессов, клеточного деления и роста тканей. Нужно было выполнить многочисленные задачи и пройти критические периоды. Я стал свидетелем дифференциации тканей и формирования новых органов. Сам стал жаберными дугами, пульсирующим сердцем плода, колоннами клеток печени, слизистыми кишечными стенками. Эмбриональное развитие сопровождалось огромным освобождением энергии и света. Я чувствовал, что этот слепящий золотой свет имеет какое-то отношение к биохимической энергии, включенной в стремительный рост клеток и тканей. Наконец, я испытал совершенно определенное чувство завершения внутриутробного развития. Это снова переживалось как огромное свершение — индивидуальный успех и триумф творческих сил природы.