Леонард Млодинов - (Нео)сознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением

В наши дни ученые, располагая новой возможностью наблюдать мозг за работой и постигать происхождение и глубины бессознательного, претворяют в жизнь мечты Вундта, Джеймса и других светил новой психологии, мечтавших превратить эту сферу науки в точную экспериментальную дисциплину. И хотя представлениям Фрейда о бессознательном недоставало точности, его уверенность в важности бессознательной мысли становится все более актуальной. Смутные концепции «ид» и «эго» уступили место картам мозговых структур с их взаимосвязями и функциями. Мы поняли, что наше социальное восприятие — через зрение, слух и память — происходит без посредства осознанности, интенции или осмысленного усилия. Как это неосознанное программирование влияет на нашу жизнь, самопрезентацию, манеру общения с людьми, вынесение оценок, реагирование на общественные ситуации и наши представления о самих себе — вот с чем мы будем разбираться далее.

В конце лета 1904 года — всего за несколько месяцев до начала Эйнштейновского «года чудес» [188] «Год чудес» — 1905 г., когда ведущий немецкий научный журнал «Анналы физики» опубликовал три статьи Эйнштейна, положившие начало новой научной революции. — Прим. перев. — «Нью-Йорк Таймс» опубликовала статью о другом немецком научном чуде — лошади, которая «умеет все, только не разговаривает» [189] См. Edward T. Heyn, «Berlin’s wonderful horse», New York Times , September 4, 1904; «"Clever Hans" again», New York Times , October 2, 1904; «А horse — and the wise men», New York Times , July 23, 1911; «Can horses think? Learned commission says, "Perhaps"», New York Times , August 31, 1913. . История, уверял читателей журналист, — не фантазия, она основана на реальных наблюдениях комиссии, собранной прусским министром образования, а также самого журналиста. Герой статьи — жеребец, в дальнейшем прозванный Умным Гансом, — умел решать арифметические и иные интеллектуальные задачи на уровне современных третьеклассников. Гансу в то время исполнилось девять, и для этого возраста — но не для этого биологического вида! — такие навыки нормальны. Но Ганс, в точности как средний девятилетний ребенок, получил четыре класса классического образования: его обучал на дому его хозяин, герр Вильгельм фон Остен — преподаватель математики в местной гимназии, имевший репутацию старого чудака, а также человека, которому на репутации плевать. Каждый день в определенный час фон Остен, на виду у соседей, вставал перед лошадью к школьной доске и учил ее уму-разуму, поощряя морковкой и сахаром.

Ганс научился отвечать наставнику, стуча правым копытом. Журналист «Нью-Йорк Таймс» писал, что Гансу велели, например, стучать один раз, если ответ «золото», два раза — если «серебро» и три — если «медь», и жеребец смог правильно определить, из какого металла сделаны показанные ему монеты. Аналогично его научили опознавать цвета шляп. Языком стука он умел сообщать, который теперь час, месяц и день недели; вычислять, сколько раз по четыре в восьми, шестнадцати и тридцати двух; складывать пять и девять и сообщать остаток от деления семи на три. Ко времени репортажа Ганс уже был своего рода знаменитостью. Фон Остен показывал его по всей Германии, даже самому кайзеру, но никогда не просил платы за показ: его целью было доказать человекоподобный интеллектуальный потенциал у животных. Интерес к феномену лошади с высоким IQ оказался таков, что сформировали даже специальную комиссию — проверить весомость претензий фон Остена; она выяснила, что наставник Ганса не жульничает. Заключение, к которому эта комиссия пришла, объясняло способности лошади выдающимися педагогическими методами фон Остена — сходными с теми, что применялись в прусских начальных школах. Относилось ли определение «выдающиеся педагогические методы» к сахару или к морковке, непонятно, однако, по словам одного члена комиссии, директора Прусского музея естественной истории, «герр фон Остен добился успехов в обучении Ганса путем развития в нем стремления к лакомствам». Он также добавил: «Сомневаюсь, что лошадь получает удовольствие от самого обучения». Уж это-то, сдается мне, очень по-человечески.