Робин Прайер - НЛП и личные отношения. Простые стратегии для улучшения отношений.

Ежедневно мы в очередной раз выстраиваем свои личные отношения, создаем их заново. При этом выбор намного шире, чем может показаться. Чем лучше понимаешь себя, своих партнеров и свои убеждения, тем большего счастья можно добиться от близких отношений.

Робин Прайер

Не помню, когда я впервые услышал свой внутренний голос. Конечно, еще в раннем детстве. До той поры я делал все не задумываясь. Возможно, голос появился вместе с типичным детским комплектом: корь/свинка и молочные зубы. Знаю только, что он уже звучал, когда я пошел в школу. Голос подсказывал мне, что положить в ранец и как бросать бумажные шарики, чтобы тебя не заметили. В те годы я наивно считал, что такой голос есть только у меня. Он был чем-то похож на тех вымышленных друзей, которых видит только сам ребенок. Но мне казалось, что этот голос делает меня непохожим на других.

Сначала голос был слабеньким, как я сам. Он щебетал, будто ручной попугайчик моего дедушки. Потом он начал мужать вместе со мной и давал советы даже тогда, когда я этого не хотел. Он объяснял, куда пойти, с кем говорить, что делать и к чему стремиться. Он высказывал свое мнение о любой ерунде и потому болтал без умолку. Он указывал, в кого мне влюбляться и с кем заводить романы. В то же время он оставался в стороне и никогда не брал на себя вину за влюбленность, которая пошла прахом. Разбитые сердца, запутанные отношения — все это обрушивалось на мои собственные плечи. Когда что-то шло не так, голос предпочитал молчать.

Я считал этот голос ангелом-хранителем, который поможет мне добиться успеха в жизни, но с годами, вновь и вновь пожиная плоды повторяющихся ошибок, я заподозрил, что голос может и не знать всего того, что, как мне казалось, знал. Его намерения всегда были веско обоснованными, но я понял, что внутренний голос нередко ошибается, и потому принялся подвергать его испытаниям. Он ловко отвечал на каверзные вопросы, отражал мои коварные выпады, как опытный фехтовальщик, неизменно погружаясь в конце концов в оправдания и долгие пояснения.

Прислушиваясь к нему все внимательнее, я начал понимать, что это не один голос, а целый хор. Пока в голове господствовал один солист, остальные голоса ссорились друг с другом. Они кружились, как белье в стиральной машине, заглушали и перебивали друг друга, меняли интонации и манеры — короче говоря, поднимали такой шум, что один трудно было отличить от другого.

Когда я понял, что голоса олицетворяют разные грани моей личности, стало намного яснее, почему в прошлом мои личные отношения складывались именно так, а не иначе. Теперь я знаю, что именно определяет хорошие отношения между мной и другими. Известно мне и то, как я могу помочь своим детям, научить их устанавливать те отношения, которые будут приносить больше радости и меньше мучений, сделают жизнь счастливой.

Откуда берутся эти голоса? Чем они отличаются? Позвольте мне погрузиться в воспоминания об одном летнем вечере. Я был в гостях и увидел там девушку, прекраснее которой не мог себе и представить. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы я позабыл обо всем на свете. Мне стало жарко, сердце заколотилось, звуки, казалось, приглушились, а перед глазами поплыло. Все, кроме этой девушки, потускнело и отошло на задний план. Мне во что бы то ни стало нужно было с ней познакомиться. В тот миг никто не мог бы меня остановить. Я стал бьющим копытами жеребцом, всхрапывающим быком, барабанящей по груди гориллой. Прилив сил был таким мощным, что я, пожалуй, без труда пробежал бы марафон. Ко мне кто-то обращался, но я ничего не слышал. Решимость растекалась по моему телу расплавленной сталью. В ушах прозвучал ясный приказ внутреннего голоса: «Она — твоя. Иди и возьми». Слова исходили откуда-то из живота. Это был жесткий, решительный, почти безжалостный голос. Его тембр вызывал в теле дрожь. Голос показался мне темно-синим и горячим, как пар.

И тут к моей девушке подошел другой парень. Мое сердце оборвалось, мозг обволокло приступом ярости. Как он смеет приближаться к тому, что стало моим? Он посягнул на мое\ Мне было невыносимо жарко. С недоверием и гневом наблюдал я за тем, как между моей девушкой и этим парнем установилось мгновенное взаимопонимание. Она смеялась его шуткам. Он что-то шептал, а она вспыхивала румянцем.

Голос инстинкта вдруг затих, и на его место тяжелой, как сама судьба, поступью вышел другой голос, напомнивший о том, какое место я занимаю в этом мире. Он объяснил мне, что я, увы, слишком непримечателен, а затем сочно расписал, на что именно мне можно рассчитывать с женщинами. «Сногсшибательных девушек такие посредственности, как ты, не интересуют», — заявил он тоном, запомнившимся мне еще с детства. Этот покровительствующий голос объединял в себе всех, кто когда-либо решал, что именно для меня будет лучше. Он вернул меня к действительности и ее границам. Он просто хотел уберечь меня, он знал, что так будет лучше, и боялся, что я попаду в неприятную историю. Говорил он быстро, и, слушая его, я испытал приступ слабости. Он выпаливал упреки, ставил меня на место, удерживал на коротком поводке — короче, оберегал от бед.